Ход конем

— Почему «четвертой»? — удивленно спросил Донован. — Насколько я вижу, ближайший к нам ордер движется курсом на третью.

— Предпочитаю отталкиваться от худшего.

— Восемьсот семьдесят одна тонна, сэр! Это жилые помещения, часть прочного корпуса, один эволюционник, маршевые двигатели и запас топлива, необходимый для одного прыжка до Октавии[86]. Если рассчитывать на прыжок до места постоянного базирования, то придется пожертвовать еще и частью системы жизнеобеспечения.

— До Октавии — вполне нормально. А сколько времени потребуется, чтобы изуродовать «Сизиф» до такого состояния?

— Если не фонить при резке конструкций, то тридцать один час тридцать семь минут, сэр.

— Тогда так: весь добытый рениит перегрузи в контейнеры и вывеси за борт. Далее, демонтируй все, что планируется сбросить, и тоже загрузи в контейнер. Прочный корпус и лишние эволюционники пока не трогай. Излишки топлива тоже не сбрасывай.

Нейман представил себе миллиарды кредитов, вываливающихся из створов погрузочного терминала, и взорвался:

— Ты что, охренел? Восемь тысяч тонн рениита — это будущее! Твое, мое, наших детей и внуков!! Его нельзя выбрасывать!!! Давай подождем — вдруг Циклопы уйдут?!

Скотт подошел к пищевому синтезатору, набрал на пульте какую-то комбинацию и спокойно дождался, пока на лоток выдачи опустится запотевший пластиковый стаканчик. Неторопливое движение рукой, взгляд сквозь прозрачные стенки, глоток — а потом с его губ сорвалась фраза, от которой у Неймана задрожали колени:

— Никуда они не уйдут, Дон! Посмотри повнимательнее: две трети их флота — транспорты. Причем груженые!

— И что?

— А то, что это не рейд, а экспансия[87].

Глава 12 Ирина Орлова

— Вот это шкаф… — ошалело пробормотал Влад. — Охренеть…

Изображение дернулось, и на экране локалки возник силуэт настоящего Геракла среди Циклопов.

Мощная шея, широченные плечищи, руки раза в полтора толще моего бедра, торс, напоминающий корпус штурмового робота, тумбы вместо ног и мрачный взгляд из-под хитиновых щитков, прикрывающих глаза, — рядом с этим Вел’Арром тип, которого Влад завалил в Доме Матери Клана, выглядел бы сущим ребенком!

— Четвертый лагайн[88]… — презрительно фыркнул аналитик. — Будущее «мясо»…

«О чем это они?» — взглядом спросила я Вика.

Волков недоуменно пожал плечами.

Тем временем изображение мигнуло и резко укрупнилось, продемонстрировав нам небольшой мерцающий прямоугольник, закрепленный на форменном кителе Одноглазого.

Мгновение ожидания — и Агалаков виновато вздохнул:

— Точно: четыре роо’лара[89], знак Белой Брони, Вторая Жизнь.

— У-у-у, как медленно!!!

— Двенадцать переходных агранов, сданных с высшим баллом, отметка прохождения Надзорного Ока… — Влад не обратил на его замечание никакого внимания. — Так… Мэлис’Вар — это фигня. Лам’Ари — тоже. Э-э-э… получается, что он — курсант пятого года обучения!

— Не года, а оборота… — менторским тоном уточнил майор: — Непозволительно долгий анализ, Агалаков! Пока ты на него пялился — мог пропустить все на свете… и… пропустил: дай-ка картинку на восемь часов[90], живо!!!

Влад повиновался. И на экране локалки появилась пара Циклопов помельче. Впрочем, эти двое, не выделяющиеся ни ростом, ни весом, ни особой пластикой, двигались по самому центру коридора. И вели себя так, как будто являлись как минимум наследниками самого Кайм’Ло[91].

Встопорщенные головные гребни, разведенные локти, полностью поднятые хитиновые щитки, взгляд, устремленный чуть ли не в потолок, — даже я, счастливо избежавшая «счастья» пройти курс «Проекта-С», знала, что все это означает крайнюю степень пренебрежения к окружающим.

Забавно, но все те, мимо которых проходила эта парочка, воспринимали такое их поведение как должное! И незамедлительно принимали позу подчинения!

— Первый лагайн[92], седьмой оборот… — удовлетворенно выдохнул аналитик. — То, что нужно! О, Алый Всплеск! Давай, шевели конечностями — сейчас концерт начнется!

Влад заторопился. И, пройдя по мрачному, в фиолетовых тонах, коридору, вошел в небольшой зал, скупо освещенный несколькими тусклыми световыми панелями и заставленный невысокими, крайне аскетично выглядящими лежаками.

Я кинула взгляд на желтовато-серый овал, возникший на дальней от входа стене, и вопросительно посмотрела на Волкова.

— Что-то вроде кино, наверное. Не знаю, Ириш.

Тем временем картинка метнулась вправо-вниз, к изголовью одного из лежаков, и поперек экрана промелькнула какая-то расплывчатая тень.

— «Занозу» сбросил, — негромко доложил Агалаков. А через мгновение в углу тактического экрана активировалась иконка интерфейса какой-то незнакомой мне программы.

— Молодец, — удовлетворенно похвалил аналитик. — Хоть это сделал быстро и незаметно…

Влад не ответил — усаживался на соседний лежак.

Не успел Агалаков занять свое место и опустить хитиновые щитки, как в его ПКМе раздался нетерпеливый голос майора Жихаря:

— Ну?!

— Что — «ну»? Блок активирован, вышел на рабочий режим и сейчас снимает показания активности головного мозга объекта номер один.

— Да я не про «Занозу», а про аромузыку! Чувствуешь что-нибудь или как?