Ход конем

— Да, это так, — подтвердил Куприянов. — Приезжал сам начальник отдела Гущин Николай Павлович. Я его хорошо знаю — живем в одном доме, вместе ездим на рыбалку по выходным.

— Ну что ж, благодарю за помощь.

11

На утреннем совещании у полковника Семенова было принято решение уделить НИИ археологии самое пристальное внимание. Одновременно вести поиск и по другим каналам.

Четвертого января в 20.00 Юрий Михеев должен был встретиться с Валетом.

— Все, что скажете, гражданин следователь, — сделаю! Костьми лягу, а сделаю, можете не сомневаться, — заверил Ольгу Михеев.

Детали встречи, линию поведения Михеева Карелина тщательно обсудила с полковником Семеновым. Были взвешены все «за» и «против», возможные осложнения, непредвиденные обстоятельства. Откровенно говоря, в вопросе использования услуг Михеева полковник колебался. Риск определенный в этой встрече все же существовал, неизвестно, что выкинет Валет, да и в отношении самого Михеева Матвей Степанович не был полностью уверен. Брякнет что-нибудь не то — и дело сорвется. Бандиты сразу поймут, что за ними следят.

И все-таки вариант с использованием Михеева при всех своих минусах и теневых сторонах выглядел заманчиво. После некоторых раздумий Семенов принял предложение Карелиной.

Ольга долго беседовала с Михеевым.

— Учтите, Юрий, успех данного предприятия зависит прежде всего от того, как вы будете вести себя при встрече с Валетом, — наставляла она Михеева. — Лишнего ничего не говорите, да и вообще вам лучше отмалчиваться. Пусть говорит Валет. Мотайте все на ус, запоминайте...

— Понял.

— И, пожалуйста, не бойтесь, не спешите. В метро будут наши товарищи, в случае чего они придут на помощь.

— А если... если Валет предложит поехать с ним куда-нибудь?

— Скажете, что сегодня, мол, не могу. Пусть даст номер телефона или назначит другой день. — Карелина прервалась, переставила с одного места на другое откидной настольный календарь. — Итак, давайте еще раз прокрутим эту встречу...

В 19.55 Михеев спустился по эскалатору в подземный вестибюль станции метро «Университет» и медленно прошел в конец. У белой скульптуры Григория Сковороды остановился. Именно здесь должна была состояться его встреча с Валетом.

Вскинув левую руку, он бросил взгляд на часы. Ровно восемь... Валета не было. Вестибюль был залит мягким молочным светом. Гремели проносящиеся поезда метро, шипели пневматические тормоза, открывались и закрывались двери. Людей в этот вечерний час в вестибюле было много.

Михеев осторожно осмотрелся по сторонам. Где же этот Валет чертов? Неужто они почуяли что-то?.. Интересно, кто тут из милиции... Не тот ли худощавый, в дубленке, что разговаривает с девушкой? А может, вон тот — в шляпе — у скамейки? Еще один, еще... Впрочем, не все ли равно... Они знают свое дело.

С эскалатора хлынула в зал вестибюля толпа детей. Впереди — толстая женщина в лохматой шапке. Толчея, крики...

— Панкратов, не ори, слышишь? Ты в общественном месте, а не у себя дома... Кравченко, смотри под ноги! Пошли, ребята, пошли... Шестой «а», не задерживаемся!

«Школьники... Зимние каникулы начались», — подытожил Михеев и еще раз медленно прошелся из одного конца подземного вестибюля в другой. Потом резко остановился. Застыл.

«А что, если... шмыгнуть в вагон и удрать?! — пронеслось в голове. — Людей много, затеряться ничего не стоит! И — прости-прощай! Пусть менты ищут ветра в поле...»

Он сцепил зубы — и тотчас же отогнал эту внезапную мысль. Нет, бежать нельзя. Хватит того, что произошло! Он не идиот и не чокнутый. Ему дали перед судом шанс, поверили. Да и куда он подастся? Кому он нужен? За чистосердечное раскаяние и помощь следствию, глядишь, и скостят годик-другой. А то и вовсе другую статью могут дать... Мать только жалко, она ведь одна — другой уже никогда не будет... Если бы знать заранее, что все так обернется... Эх, мать... кто бы мог подумать?! Дурак он и подлец...

— ...Давно ждешь?

«Валет! Наконец-то...»

— Семнадцать минут. Ровно в восемь пришлепал... А ты опаздываешь, как баба.

— Дела, сынок, дела... — Валет пристально-изучающе смотрел на Михеева. — Товар принес?

— Пустой я. Не пофартило, — хмуро отозвался Юрий.

— Почто так?

— Дружинники. Еле ноги унес.

— Ну да, ну да... — В голубовато-размытых, цвета весеннего льда, глазах Валета — насмешка. — Отойдем-ка, юноша, в сторону, чтоб нам никто не мешал. Разговор тет-а-тет, так сказать.

Они стали в углу. Валет взял Михеева за локоть, сжал. Улыбаясь (со стороны могло показаться, что мирно беседуют два закадычных друга), тихо, угрожающе произнес:

— Что, сука, решил продать нас фараонам? Раскололся, да?!

Михеев резко выдернул руку:

— Легче на поворотах! Думай, что говоришь, охламон!

— Ах ты ж, вошь тифозная! Да я тебя сейчас... — Сузив глаза, Валет в упор глядел на Михеева, как удав на кролика.

— Охлади пыл! Мы в метро.

Валет пригнул голову — настороженный взгляд заметался по сторонам.

— Клоп и Шоколад видели, как тебя сцапали тридцать первого менты на пустыре... Будешь отказываться?

Юрий пожал плечами, почувствовал неприятный холодок под сердцем.