Ход конём

— Это верно, отец. Очень верно ты подметил, — тихо заметил Владимир.

А Петр Михайлович уже разошелся: забегал по комнате, зажестикулировал. На щеках у него появился румянец, глаза заблестели. Владимир впервые за последние годы видел отца таким.

— Дети видят все и становятся такими же прагматиками, как и мы. Равнодушие и прагматизм — вот что сейчас в почете, дорогой Володечка!

— Значит, надо бороться, отец! Бороться с этим...

Петр Михайлович усмехнулся, как-то сразу обмяк. Потух в глазах живой огонек. Он не спеша подошел к креслу, опустил в него свое грузное тело. Он снова стал прежним Кравчуком: усталым, сонно-равнодушным, медлительным. И сын тотчас же заметил эту перемену.

— У меня, Володя, уже нет сил на такую борьбу. Да и не верю я в то, что можно победить. Не верю, понимаешь? Слишком все прочно в нашей теперешней жизни, устойчиво. Потому и хочу, чтобы ты спокойно дописал диссертацию по подземным системам осушения, не ссорился с Боковым.

— Ничего ты так и не понял, отец. Жаль, — вздохнул Владимир.

Письмо от Виноградовой пришло очень кстати. Она сообщала, что задержалась немного в поле и в Кедровск приехала лишь пять дней назад. Очень рада, что Владимир не забывает ее в своем стольном граде Киеве. Все, что он просил, — выполнила. Сеточный электроинтегратор есть в научно-исследовательском и проектно-конструкторском институте теплофизики. С устройством на работу — дело похуже. Временно, сроком на четыре месяца, этому институту нужен только техник-электронщик. Если Владимира устраивает подобный вариант, то пусть он немедленно даст ей телеграмму. С жильем все улажено. Жить он будет в однокомнатной квартире на пятом этаже. Владелица уезжает на два года в Монголию (она строитель по профессии) и оставляет ключи. С ней полная договоренность...

Теперь Владимир знал, что предпримет. Главное сейчас — провести моделирование процесса осушения Южного участка вертикальными водопонижающими скважинами. Тогда разрешатся многие вопросы. И можно будет топать дальше. Он чувствовал, как в душе поднимается нежная благодарность к Виноградовой. «Хорошо, когда есть где-то человек, который понимает тебя с полуслова», — со странным волнением подумал Владимир. Он снова ощущал под ногами твердь.

Смущало его сейчас лишь одно обстоятельство: аспирантура. Что решит ученый совет института? И чем вообще все это закончится? Поступить в заочную аспирантуру ВНИГИ было непросто: двенадцать человек на место. Пришлось крепко попотеть, чтобы сдать на «отлично» все вступительные экзамены. И вот теперь его учеба в аспирантуре под вопросом. Сам, конечно, во всем виноват... Но разве так трудно изменить диссертационную тему? Ведь эти изменения продиктованы жизнью! Если руководствоваться только планом по добыче угля и сроками ввода разреза в эксплуатацию, а на все остальное закрывать глаза, то к добру это не приведет...

А с другой стороны, учеба в заочной аспирантуре ВНИГИ — это доступ ко всем диссертациям по осушению, защищенным в Союзе, новинкам специальной литературы, которая издается в системе министерства. Аспирантура — это возможность пользования различными приборами, это командировки на советские и зарубежные карьеры, консультации по вопросам дренажа у видных специалистов научно-исследовательских институтов. Но ведь обучаться в заочной аспирантуре ВНИГИ можно и не работая там. Есть такой параграф. Надо это использовать. Но как? И удастся ли? А если... исключат?!

Владимир вздрогнул. Он еще раз произнес вслух слово «исключат» — и съежился весь. Точно ударили его чем-то. Больно и тяжело.

Заседание ученого совета института всегда начиналось ровно в 14.00. Этот распорядок неукоснительно выдерживали вот уже двадцать лет. Но сегодня он был нарушен. Не собралось совещательного кворума. И не хватало всего лишь одного человека.

Ученый секретарь института, кандидат технических наук Бондаренко, позабыв о своей стенокардии, потряхивая брюшком, бегал по лабораториям и отделам, пытаясь найти этого самого недостающего человека. Есть девятнадцать. А надо двадцать. Может, не все получили письменные приглашения? Забыли, возможно, некоторые?

Но — тщетно. Три члена ученого совета неожиданно заболели, пятеро были на Всесоюзном совещании горняков в Москве.

Выручил профессор Теплицкий. Он только что прилетел из Якутска, где был в длительной командировке, и совершенно случайно заглянул в институт. И здесь его тотчас «сцапал» Бондаренко.

— В актовый зал, Никанор Федорович! В актовый зал! Вы нам как воздух нужны!