Ход Конём

— Ты что, малыш? Не надо мне скотча. Тем более, бутылку. Я… потерплю. Ты лучше спроси, нет ли у них валерьянки.

— Ва… лерьяники? — оторопел мальчик, — а за… чем тебе валерьянка? У тебя что нервы? — он спросил это таким тоном, будто был удивлен не тем, что нервы Кэпа нуждаются в успокоении, я тем, что они вообще существуют, — а демедрол не подойдет? Или седуксен какой-нибудь? А то я… даже не знаю как по-испански валерьянка, — признался мальчик, — ну подожди, я попробую… он повернулся к продавцу и спросил:

— Tiene usted una… эээ… tintura de valeriana?

— Si, senor, pero es caro[67]. - ответил продавец, и добавил шепотом, нагнувшись через прилавок, — El contrabando de mercancias[68].

Антон вопросительно посмотрел на Кэпа:

— Он говорит, что есть, но дорого. Потому что контрабанда. Все равно берешь?

«Гм. Контрабанда валерьянки… Наверное, жутко доходный бизнес», — усмехнулся про себя Кэп и ответил вслух:

— Плевать на цену, нервы дороже. — Сuanto[69]? — обратился он к продавцу, вынимая из кармана пачку денег.

— Veinte. Para usted descuento especial[70], - ответил продавец, достал откуда-то из-под прилавка маленький пузырек с коричневой жидкостью, воровато оглянувшись посторонам, быстро завернул его в большой скоманный обрывок газеты и протянул капитану.

Копейкин взял сверток из рук продавца и пошел к выходу.

— А теперь, малыш, нам нужно найти какую-нибудь кошку, — сказал он, оказавшись на улице, — их здесь много обычно бродит. Пойдем-ка заглянем вон в тот переулок?

— Кошку? Зачем нам кошка? Во-он одна сидит, — Антон показал на тощую облезлую кошку, осторожно выглядывавшую из-за мусорного бака.

— Знаешь, что получается? — сказал мальчик задумчиво, — выходит, что их двое… ну, то есть, две группы, как бы. И одни хотят меня утащить, а другие им стараются помешать. Понимаешь? И… я думаю, что мои родители… Что они тоже во второй группе были, понимаешь?… Лично мне, вторая группа больше нравится, — добавил он, подумав, — а тебе, наверное, не очень.

— Почему? — удивился Копейкин, — почему это она мне не нравится?

— Кис-кис-кис, — позвал он, поставил на землю свой стакан, развернул газету и разлил валерьянку из бутылочки вокруг стакана, плеснув немного и в сам стакан напоследок, — кис-кис-кис…

— Ну потому, что ты такой здоровый, сильный, умелый, независимый человек, а они тебя… использовали, как… пешку.

Антон смутился, потому что называть вещи своими именами всегда неприятно.

— Откуда ты знаешь? — спросил Кэп хмуро, — а может быть, я с ними заодно, и только тебя «втемную» использют? Вот скажи, откуда ты это знаешь, а?

— Нет, — Антон помотал головой и с готовностью принялся объяснять: во-первых «интерполовцы». Они хотели, чтобы ты улетел тогда на самолете. Думали, что улетишь. А если бы ты был «в курсе», то они знали бы, что ты не полетишь. И нечего было самолет задерживать. Во-вторых, ты меня им… отдал. Значит, и ты не знал ни кто они, ни зачем я им нужен. И сейчас не знаешь. А в-третьих, это, — он кивнул на стакан со скотчем, — ты мне не поверил про хмыря в баре.

— Да, малыш… Отдал, — помрачнел Кэп, — никогда себе не прощу. Надо же было таким идиотом оказаться!

— Да ладно, — махнул рукой Антон, — главное, что ты меня потом нашел, — и добавил, хихикнув: быстро поднятое не считается упавшим.

Он опустил голову и хмуро рассматривал носок своего тапочка. Не поднимая глаз, он сказал тихо:

— Спасибо тебе, Ник. Ты… если хочешь… уезжай в Москву, — последние слова он выговорил совсем уж еле слышно, — оставь меня и уезжай, — заговорил он громче, взяв себя в руки, — и пусть они тут сами как хотят обходятся без тебя. Свиньи они так тебя использовать…

Антон всхлипнул, шмыгнул носом и быстро вытер глаза тыльной стороной ладони.

— Не говори глупости, — ответил Копейкин строго, — они — это они, а мы — это мы. Я же тебе пообещал вчера, что никому тебя не отдам, помнишь? И это я сам решил, и никакая «вторая группа» меня к этому не принуждала. А то, что они там, наверное, рассчитали, что я поступлю именно так, и это им оказалось выгодно, то это уже их дела. И я из-за них своих обещаний нарушать не собираюсь. Понял, малыш? И чтобы я больше таких глупостей от тебя не слышал!

«Н-да… как пацан все по полочкам разложил! Действительно, выходит, что я ни в одну команду не вписываюсь, а просто так сбоку стою… Xотел бы я, чтобы и у меня в отношении него такая же ясность была. Больно уж гениальный пацан… слишком гениальный, чтобы этак втемную тыкаться, как слепой котенок, вместе со всякими капитанами разведки, у которых вместо головы лазерный прицел.»

— Правда, Ник? — мальчишка счастливо улыбнулся сквозь слезы, — ты правда так думаешь? Я боялся, что ты… ну, что ты скажешь а пошли они все…. Ну за то, что они так по-свински с тобой, понимаешь?

— За что же ты так обо мне думал, интересно? — спросил Кэп серьезно, — разве я давал тебе повод?