Ход королевы

К пятнадцатому ходу она начала различать комбинации, которые складывались на территории обоих лагерей, а к двадцатому сама поражалась ясности собственного разума. Мозг работал легко и молниеносно, аккуратно намечая путь в хаосе бесчисленных ходов. Бет принялась теснить соперника на вертикали ферзевого слона, угрожая двойной атакой, – Боргов отступил, и она усилила свои центральные пешки. Ее позиция открывалась все больше и больше, возможности для нападения множились. И хотя Боргов каждый раз вовремя уклонялся от угроз, Бет именно этого и ожидала от него, потому не теряла решимости; она чувствовала стальную внутреннюю уверенность в том, что сумеет найти сильные ходы. Никогда еще она не играла лучше. Серия угроз скомпрометирует позицию черных, а дальше она применит двойные и тройные угрозы, от которых он не сможет уклониться. Черный ферзевый слон уже заперт в результате двух ходов, к которым Бет его вынудила, а черный ферзь связан – он защищает ладью. В отличие от черных белые фигуры становятся свободнее с каждым ходом. Собственные способности создавать угрозы для вражеского лагеря теперь казались Бет безграничными.

Она снова огляделась. Две другие партии в зале уже закончились – и это ее удивило. Она посмотрела на часы – шел второй час дня. Значит, они с Борговым играют уже три часа с лишним. Бет снова переключила внимание на доску, изучала позицию несколько минут и выдвинула в центр ферзя. Пора было усилить натиск. Она вскинула взгляд на Боргова.

Он, как всегда, был невозмутим и на ее взгляд никак не отреагировал – продолжал изучать положение на доске после ее хода ферзем. Потом едва заметно пожал плечами и выдвинул против ферзя ладью. Бет знала, что он может так сделать, и у нее уже был готов ответ – она вывела коня, угрожая шахом и гибелью ладье. Теперь Боргову придется переместить короля, а она сможет перенести своего ферзя на вертикаль ладьи. Оттуда открывается десяток путей построения угроз более серьезных, чем она создавала до сих пор.

Боргов сделал ход без промедления, и это не был ход королем. Он выдвинул вперед ладейную пешку. Бет потратила на анализ позиции минут пять, прежде чем поняла, что он задумал. Если она сейчас объявит шах, Боргов позволит ей забрать ладью, а после этого выставит слона перед ладейной пешкой, и ей придется отводить ферзя. Бет задержала дыхание, чувствуя, как накатывает паника. Падет ее ладья на последней горизонтали, а вместе с ладьей две пешки. Это будет катастрофа. Требовалось немедленно переместить ферзя на поле, с которого будет возможно отступление. Она стиснула зубы и сделала ход.

Боргов все равно вывел слона вперед, под защиту пешки. Бет некоторое время смотрела на этого слона, прежде чем осознала последствия: любой ход, который она сейчас сделает, чтобы от него избавиться, слишком дорого ей обойдется, а если оставить слона на месте, он усилит всю позицию черного лагеря. Бет взглянула в лицо Боргову – теперь он смотрел на нее с едва заметной улыбкой. Она поспешно перевела взгляд обратно на доску. Попыталась нанести контрудар двумя белыми слонами, но он нейтрализовал угрозу ходом пешки, перекрыв ею диагональ. Бет играла превосходно с самого начала и оставалась на высоком уровне, но Боргов ее превзошел. Нужно было ужесточать натиск.

И она ужесточила, и нашла блистательные ходы, которые никогда раньше не приходили ей в голову, но всего этого оказалось недостаточно. К тридцать пятом ходу у Бет пересохло в горле – прямо перед ней на доске позиции белых были смяты и опустошены, а сила черных неуклонно росла. Это было невероятно. Она играла лучше, чем когда-либо, а Боргов ее разгромил.

На тридцать восьмом ходу он решительно опустил ладью на ее вторую горизонталь создав первую угрозу мата. Бет вполне отчетливо видела, как можно парировать этот удар, но за ним вырисовывалась целая череда угроз – Боргов либо объявит ей мат, либо возьмет ее ферзя, либо превратит во второго ферзя свою пешку. Бет затошнило, голова закружилась уже только от того, что она смотрела на доску, на зримое воплощение собственного бессилия.

Она не опрокинула своего короля. Просто встала и, глядя в лишенное эмоций лицо, сказала: «Я сдаюсь». Боргов кивнул. Бет развернулась и вышла из зала, чувствуя себя больной почти физически.

* * *

В самолете на пути в Нью-Йорк Бет словно попала в ловушку: она сидела у окна и не могла избавиться от воспоминаний о партии с Борговым, которая безостановочно прокручивалась в ее голове. Стюардесса несколько раз предлагала спиртные напитки – Бет заставляла себя отказываться; ей так невыносимо хотелось выпить, что это пугало. Она приняла транквилизаторы, но тугой узел в животе не желал исчезать. В игре с Борговым она не допустила ни единой ошибки. Она играла чрезвычайно хорошо. И в конце партии ее лагерь оказался в руинах, а Боргов выглядел как ни в чем не бывало.