Ход королевы

– Что ж, – повторила миссис Дирдорфф. – Мы о тебе читали.

– Как поживает мистер Шейбел? – спросила Бет.

– По-прежнему с нами. Ты звонишь, чтобы разузнать о нем?

– Нет, о Джолин Девитт. Мне нужно с ней связаться.

– Прошу прощения, «Метуэн» не имеет права разглашать номера телефонов и адреса своих подопечных.

– Миссис Дирдорфф… – сказала Бет, и ее голос внезапно дрогнул от эмоций. – Миссис Дирдорфф, сделайте исключение. Мне очень нужно поговорить с Джолин.

– Есть закон…

– Миссис Дирдорфф, – перебила Бет. – Пожалуйста.

Директриса вдруг сменила казенный тон:

– Хорошо, Элизабет. Джолин Девитт живет в Лексингтоне. Вот ее номер…

* * *

– Мать твою за ногу! – выпалила Джолин в трубку. – За ногу, блин, твою мать!

– Как дела, Джолин? – Бет готова была разреветься, но заставила голос звучать ровно.

– Боже, детка, как же я рада тебя слышать! – засмеялась Джолин. – Ты все такая же уродина?

– А ты все такая же черная?

– Я-то да, черная леди. А вот ты уже не уродина. Я тебя вижу в журналах чаще, чем Барбару Стрейзанд. Моя подруга детства – знаменитость!

– Почему ты не звонила?

– От зависти.

– Джолин… тебя удочерили?

– Нет, бляха-муха. Выперли из приюта с дипломом об окончании. И ведь, блин, не дождалась от тебя ни открыточки, ни коробки с печеньками!

– Зато я приглашаю тебя сегодня вечером на ужин. Сможешь подъехать в семь к ресторану «У Тоби» на Мейн-стрит?

– Прогуляю лекцию ради тебя. Ну мать же твою так и разэтак! Чемпионка США по шахматам! Гениальная победительница в эпохальной игре!

– Об этом я и хочу с тобой поговорить, – сказала Бет.

Когда они встретились в ресторане «У Тоби», спонтанная легкость и непосредственность в общении куда-то исчезли. Бет за день не выпила ни капли спиртного, сходила к Роберте подстричься и вычистила кухню. Все это время она ощущала радостную дрожь от того, что увидит Джолин, и умирала от нетерпения, поэтому в ресторан приехала за четверть часа до условленного срока и нервно отклонила предложение официанта принести аперитив. Заказала колу, и большой бокал пузырился перед ней, когда пришла Джолин.

Сначала Бет ее не узнала: к столику направлялась женщина в костюме, как из коллекции Коко Шанель, с буйной шевелюрой в стиле «афро», и такая высокая, что невозможно было поверить, что это Джолин. Она выглядела, как кинозвезда или королева рок-н-ролла – с фигурой роскошнее, чем у Дайаны Росс, прекраснее Лины Хорн[68]. Но улыбка и глаза принадлежали Джолин – Бет их помнила, и когда до нее дошло наконец, кто перед ней, она неуклюже встала из-за столика и обняла подругу. От Джолин головокружительно пахло духами, и Бет совсем оробела. Джолин похлопала ее по спине, сжимая в объятиях:

– Бет Хармон! Старушка Бет!

Потом они сели, посмотрели друг на друга, и обе почувствовали неловкость. Бет решила, что все-таки придется взять выпивку, иначе она не справится, но когда подошел официант, очень вовремя нарушив их затянувшееся молчание, Джолин заказала газировку, так что Бет попросила еще одну колу.

Джолин принесла с собой что-то в большом конверте из плотной бумаги. Конверт она выложила на стол перед Бет, и та заглянула внутрь. Там оказалась книга, которую она мгновенно узнала: «Современные шахматные дебюты». Тот самый экземпляр, старый и потрепанный.

– Она все это время была у меня, – сказала Джолин. – Я злилась из-за того, что тебя удочерили.

Бет, нахмурившись, открыла титульный лист. Детским почерком в углу было написано: «Элизабет Хармон, «Метуэн-Хоум».

– Надо было родиться белой, – буркнула Бет.

– Ну, это само собой, – покивала Джолин.

Бет посмотрела еще раз на ее прекрасное и доброе лицо, на замечательные волосы, длинные черные ресницы, полные губы – и чувство неловкости улетучилось, сменившись облегчением. Бет широко улыбнулась:

– Как же я рада тебя видеть!

Вместо этого ей ужасно хотелось сказать: «Я тебя люблю».

Первые полчаса за ужином Джолин говорила только о «Метуэне» – вспоминала, как засыпала на духовных беседах в часовне и ненавидела приютскую стряпню, рассказывала о мистере Шелле, мисс Грэм и субботних киносеансах душеспасительной направленности, потешалась над миссис Дирдорфф, передразнивала ее суровую манеру говорить и качать головой. Она ела неторопливо, много смеялась, и Бет поймала себя на том, что от души хохочет вместе с ней. Она уже не помнила, когда смеялась в последний раз, и уж точно ни с кем в жизни ей не было так легко, даже с миссис Уитли. К телятине Джолин заказала бокал белого вина. Бет поколебалась немного и попросила у официанта воду со льдом.

– Что, нос не дорос? – хмыкнула Джолин.

– Мне восемнадцать. Дело не в этом.

Джолин с удивлением вскинула бровь и принялась за жаркое. Через пару минут она снова заговорила:

– Знаешь, после того, как ты упорхнула в счастливое семейное гнездышко, я всерьез занялась волейболом. В восемнадцать получила диплом об окончании старшей школы в приюте, и университет дал мне стипендию на факультете физкультуры.

– И как тебе там?

– Нормально, – сказала Джолин, но как-то слишком поспешно. А потом качнула головой: – Нет, вру. Там полная ерунда. Я не собираюсь быть училкой физры.