Ход мамонтом

Но он также с робкой радостью чувствовал – наконец-то он нашел верный путь…

Акира был счастлив. Счастлив, тем особым счастьем увлеченного человека, когда все внешнее, все временное и не имеющее отношения к делу, не может нарушить общего состояния.

Поэтому он не обращал внимания на скромный рацион и беспокойные сводки о беспорядках в разных районах Стоунхенджа.

Никогда еще Акире не доводилось работать в таких кустарных условиях. Ничто даже близко не напоминало его студию в Токио. Но приходилось довольствоваться теми мощностями, что мог дать ему Учебный центр.

…После того, как оказалось, что Стоунхендж отнюдь не ждет их вместе с толпой дикарей с распростертыми объятьями, а их местные друзья оказались в немилости у городского руководства, Санек обиделся. И объявил военным ультиматум.

В конце-концов, он имел полное право это сделать. Ведь именно его Сингу разогнали огромную банду корректоров, которые замышляли запустить в подземелья Стоунхенджа изрядное количество ядовитого газа. Груды украденных на каких-то старых складах баллонов с «зарином-заманом» все еще зловеще громоздились посреди раскореженной техники корректоров.

Санек испытывал глубокое разочарование в старом мире – и такая встреча с бывшим руководством только усугубляла его отношение к цивилизации. Но Санек ценил дружбу, а потому потребовал от Временной администрации доступа к аппаратуре Учебного центра для Акиры и Лены.

Самого его больше не интересовали подземелья. Он был властелином степей и лесов.

В отличие от него Жека тяготился своим статусом вождя дикого племени. Жека был человеком цивилизации. Санек обещал в будущем избавить его от этой обузы, объединив кланы Сингу и Иеху, а пока Жеке приходилось, скрипя сердце, формально руководить безудержным разрисовыванием близлежащих населенных пунктов.

Иеху будто с цепи сорвались. Аэрозольных баллончиков с краской в таком количестве найти было невозможно, и Иеху рисовали всем, что подворачивалось под руку.

– Вашу энергию, да в мирных целях, – бормотал Жека, наблюдая, как городки и поселки превращаются в зловещие пряничные домики.

Зато теперь Иеху перешли на более гуманную пищу. Охотиться на бродячий скот было куда как легче, чем на людей, и Иеху это вполне устраивало. Тем более, что освобождало время для упражнений в художественной порче стен.

Так или иначе, ни Сингу, ни Иеху под землю не спускались. Они наслаждались простором и обилием пищи, что дарили им новые земли.

…Акире все же удалось найти компьютерные программы для реализации своих замыслов. Это было не совсем то, что нужно, да и машины были неспециализированные. Зато здесь Акира нашел единомышленников. Молодые ребята, в основном простые программисты, которых в свое время укрыли здесь от истребления корректорами, с готовностью взялись за непростую задачу – вдохнуть жизнь в образы, придуманные Акирой.

Это была не просто блажь. Лена увидела в Акире посланца судьбы, человека, который поможет ей воплотить в жизнь свои, пусть не очень сформированные пока, идеи.

А идеи были довольно ясными: попытаться воздействовать на разноязыких, разобщенных и диких Покровителей силой рисованных образов, которые им так нравились. Общение с Иеху показало, что это, видимо, правильный путь.

Если до сих пор Покровителей направляли только таинственные шаманы, то теперь предстояло предъявить им новое ЧУДО. Как аргумент, и как повод к диалогу… Конечно, в этих задумках было больше идеализма. Можно было даже считать это наивной, детской затеей…

Но ведь, в большей степени, именно на детей Покровителей и были направлены усилия Акиры.

Дети всего мира, без разделения на расы и языки, всегда понимали его нехитрую анимацию.

Почему же эти дети не поймут то, что хочет сказать им Акира?

– Эй, Маугли, иди сюда! – звал Акира.

Маугли, которого так и не смогли приучить к одежде, общению и приличным манерам, подходил к Акире и широко раскрытыми глазами смотрел, как движутся по монитору цветные картинки, оживая, будто в каком-то ином, потустороннем мире. И улыбался.

Никто раньше не видел, чтобы Маугли так улыбался.

… А ты какого роду-племени, Маугли? – спрашивал его Жека.

Маугли молчал и задумчиво ковырял в носу. В импровизированной студии были почти все – и Тим, и Дик, и Игорь, даже Санек с Жекой спустились сюда… Только Михеич дежурил у систем безопасности.

– Может ты из свирепых Сингу? – нахмурив брови, спрашивала Лена.

– Или из безжалостных карикатуристов Иеху? – предполагал Игорь.

Маугли молчал. Его интересовали только футбольные мячи, которые он умудрялся разрывать на части усилиями зубов и ногтей, а также новые картинки на компьютере Акиры.

Зато когда в Учебном центре появился Санек, он сразу подошел к Маугли, присел напротив него и долго смотрел в ему в глаза. И тот, не отводя взгляда, безо всяких эмоций разглядывая в ответ Санька.

А Санек молчал, будто общаясь со своим внутренним голосом, который у него, как известно, был…

И Санек сказал:

– Нет, братцы, не Иеху он, и уж точно, не Сингу. Он вообще не принадлежит ни к одному из племен.