Ход Роджера Мургатройда

– Да не он! – воскликнула Адди, торжествующе осияв их всех улыбкой. – Вот почему книжка такая умная. Только в самом конце открывается, что он тогда сидел в кино – о чем все время долбил полиции, – а в первой главе вы прочитали, не как он убивал дядю, про что все верили, а про похожее убийство, которое он видел в кино. Оно… как же это? – ВДОХНУЛО! – ну да, вдохнуло настоящего убийцу. Но потому как это самое первое, что вы прочли, и потому как после кино он идет по Бонд-стрит и мучится из-за ужасного, что совершил, вы думаете, его убийство мучит, а на самом деле он все свои деньги потратил на эту распутную женщину, с которой познакомился в кафе на углу – и потому, как вы до конца книжки вбили себе в голову, будто убил он, так до того удивительно, что его дядю убил-таки не он!

Раскрасневшись из-за – как она верила – торжества ее таланта рассказчицы, Адди не заметила, как глаза ее слушательниц и слушателей заволокло полное отупение.

– Я ничего не поняла, – сказала миссис Варли.

– И я тоже, – сказала Долли, покачивая головой.

– Ты, как всегда, ухватила палку не за тот конец, Адди, милочка, – сказал Читти голосом, который, без сомнения, считал ласковым.

Адди теперь чуть не плакала.

– Да нет же, это правда ужасно умная идея, когда подумаешь.

– Я против идей, – сказала миссис Варли. – От идей половина всех бед в мире.

– Но этот молодой янки, этот Майк, понимаете, все говорят, что он…

– Давай не начинай все сначала, – сказал Томелти. – Мы и в первый раз ни уха ни рыла не поняли, а зная тебя, ты только еще больше напутаешь. И чего тебе вообще взбрело наплести эту лабуду, хотел бы я знать?

Нижняя губа Адди дрожала под кривыми зубами, точно у ребенка, которого выбранили, но бедняжка объяснила:

– Я просто хотела сказать, что при убийстве нельзя трогать мертвое тело, пока доктор не скажет вам, что оно на самом деле мертвое. Так в книжке говорится, и, значит, так оно и есть.

– Ну, с этим разобрались, – подытожил Томелти. – Так какое мнение у сидящих за этим столом? Чьих рук дело?

– Уши меня не обманули, Томелти? – вскричала возмущенная миссис Варли. – Ты правда спрашиваешь нас, кто, по-нашему, убил Джентри?

– А почему нет? Они наверху вроде жуют это и пережевывают.

Глаза миссис Варли прищурились.

– Объявят награду, ты думаешь?

– Награду? Нетушки! Да заполыхай весь дом, и они бы все вопили и визжали, а вы бы вбежали, чтобы их спасти, так они бы заставили вас ноги хорошенько вытереть, а уж потом нырять за ними в чертов огонь!

Он обернулся к Долли.

– Ну так, Долли, скажи нам, кто, по-твоему, убил Реймонда Джентри?

Долли приставила указательный палец в самый центр своего лба, будто хотела в назидание всем указать точное место своего озарения.

– Ну, я все думала, – сказала она, – раз уж он их всех разозлил, так, может, они, знаете ли, все вместе?

– Все они? Все вместе?

– Ну знаете, все разом, как присяжные?

Томелти мгновенно опроверг ее аргумент:

– Присяжных всегда двенадцать, так что нет. Айрис?

– Ну, раз уж ты спрашиваешь, Томелти, – чопорно сказала старшая горничная, – так у меня есть теория.

– Теория, а? Ладно, мисс Альберта Эйнштейн, выкладывайте.

Мотнув перманентными кудрями на шофера в знак того, что ему следует сделать с его вульгарным ирландским сарказмом, она продолжала:

– Помните, как в книжках, это всегда тот, на которого никак не подумаешь?

– Ну?

– Так это же очевидно, разве нет? Убийцей должен быть как его там… Трабшо, сыскарь.

– Ты совсем очумела! – вскричала миссис Варли, которая, несмотря на свое неодобрение оборота, который принял разговор, не смогла не вмешаться. – Трабшо даже в доме еще не было, когда это случилось.

– В книжках им это не мешает! Откуда нам знать, он мог пробраться в глухие часы…

– Чушь, – сказал Томелти.

– Ты как будто все знаешь, Томелти, – сказал Читти. – Ну и твоя теория?

– Ну, мы высматриваем самого очевидного подозреваемого, так?

– Так.

– В таком случае, как у них в заводе, сделать это должен был дворецкий.

– Э-эй, это еще что такое? Ты обвиняешь меня в убийстве?

– Не-а, конечно, нет, мистер Читти. Не вас. Я пошутил. Только шутка и ничего больше.

Наступила пауза. А затем с безупречной своевременностью:

– Я против шуток, – сказала миссис Варли.

Глава десятая

День был пасмурный и ветреный. Ледяные вихри, завывая, как помешавшиеся баньши, сотрясая корявые безлиственные деревья по сторонам подъездной дороги с таким бешенством, что казалось, вы слышите, как стучат их скелеты, бушевали вокруг четырех стен Ффолкс-Мэнора. Температура была, несомненно, близка к нулю.

Выйдя из дома с тяжеловесно следующим за ним Тобермори (поводок пса змеился позади него по снежному покрывалу дорожки), полковник остановился у порога, еще не закрыв за собой парадную дверь. Сила ветра ошеломила его, и он поглядел на небо, будто с опаской усомнился в разумности прогулки. Затем мужественно застегнул верхнюю пуговицу пальто и поднял воротник, защитив шею спереди и сзади.