Ход слоном

– И даже против вашей воли. – Подошел официант, и Анна, не спросив меня, заказала две порции узу со льдом. – Немного позже вы все поймете, и согласитесь с тем, что я говорю сейчас разумные вещи. Но продолжим. Смерти охранника Хасана предшествовало одно трагическое событие, имевшее место в далекой России. А именно: страшный пожар в одном закрытом подмосковном пансионате.

Меня уже ничего не удивляло. Я просто сидел и тупо смотрел влево от себя, где между финиковых пальм синело море, по которому бежали маленькие белые барашки. В это время года здесь часто дуют ветры.

– Были жертвы, – как ни в чем не бывало продолжала Анна Сергеевна. – В том числе и в левом крыле здания, где, если не ошибаюсь, вы работали. Там найдено три обгоревших до неузнаваемости тела: охранника и двух женщин. Одна молодая, другая примерно моих лет или немного старше. В левом крыле, насколько мне известно, могла быть только одна пожилая женщина – ваша подопечная, не так ли?

Я неопределенно пожал плечами, закурил и сделал хороший глоток из принесенного официантом стакана. «Все пропало, – подумал я равнодушно. – Ну и ладно. Скорее бы уже». Я с удивлением заметил, что новость о гибели Инны подействовала на меня отрезвляюще. В голове наступила полная ясность, но самое главное – на меня снизошло великое безразличие. «Инны больше нет, – думал я, – ну вот и все. С кем же я буду теперь болтать во время прогулок, кому рассказывать разные истории, и кто будет рассказывать свои истории мне?» Черт, оказывается, за время нашего общения я успел привязаться к этой сумасшедшей.

– Только напрасно вы думаете, что все пропало, – женщина тоже сделала глоток и сморщилась. – Гадость какая, словно лекарство пьешь! Короче, я, как и обещала, вам помогу. Но и вы помогите мне. Я, как вы уже наверное поняли, знаю многое, но кое-какие детали могут быть мне неизвестны. Вот и расскажите мне все о знакомстве и последующих отношениях с вашей подопечной. О чем вы с ней говорили, что она вам рассказывала, о чем просила. А чтобы вы не чувствовали себя… ну, скажем, предателем, я скажу, что мне известно о направленных землетрясениях и о том, что вы задумали с нашей неподражаемой Инной Игоревной. Так что мне не нужны ваши секреты – только детали.

«Чертова баба, – подумал я. – До чего же умна, интересно, как с такой обращаться в нормальной жизни? И есть ли у нее она, эта нормальная жизнь? Ладно, раз она все знает, то на самом деле никаких проблем. Расскажу все, вдруг действительно поможет»

– Ну что же, – сказал я вслух и поманил пальцем официанта. – Раз вы хотите деталей, то они у вас будут. Но учтите: мой рассказ может быть слишком долгим, а польза от него слишком маленькой.

– Вот об этом можете не беспокоиться, – засмеялась Анна. – Мы с Инной старые знакомые, и все, что касается ее, мне очень интересно. К тому же до вечера еще далеко, а здесь, в баре, ветерок и прохладно. Как шумят пальмы!

Я сделал вид, что пропустил мимо ушей пассаж о том, что «до вечера еще далеко», но внутренне напрягся. Что это она наметила на вечер? Чтобы заглушить опять поднявшуюся словно тина со дна тревогу, я сделал основательный глоток и начал рассказывать.

7

Если честно, то без малого год, проведенный в санатории или как он там назывался, был не самым худшим в моей жизни. Уже хотя бы потому, что не припомню людей, с которыми я общался бы с таким удовольствием, как с Инной, с которой мы чуть ли не с первого дня стали называть друг друга по имени, хотя на «ты» так и не перешли.

Начну с того, что она вовсе не была зловещей старухой, мечтавшей о гибели человечества – это я тоже сообразил чуть ли не в первый день. Она вообще ни о чем не мечтала, что и лежало в основе ее бешеного обаяния. Чертовски приятно общаться с человеком, который ничего не желает, ни о чем не жалеет, а просто живет здесь и сейчас, находя удовольствие в простых, но забытых большинством людей вещах.

Например, во время прогулки она часто подбирала опавшие листья, какие-то камешки, веточки и подолгу, с наслаждением рассматривала и нюхала их, нисколько не стесняясь ни меня, ни немногочисленных соседей по заведению, время от времени случавшихся поблизости.

С таким же зрелым, глубоко осознанным удовольствием она курила, пила виски (как я уже говорил, сухой закон на нее отчего-то не распространялся), надевала очки, читала, рассказывала и слушала чужие рассказы. Все, абсолютно все она делала словно смакуя и от души радуясь тому, что делает.

Когда я сказал ей об этом, она рассмеялась и вдруг без всякого перехода рассказала историю своей семьи. Дело было примерно через неделю после того, как меня приставили к Инне в качестве шпиона, поэтому я еще немного стеснялся. Сказал и тут же пожалел – еще подумает, что держу ее за идиотку. Или, что еще хуже, начнет держать за идиота меня.