Ход Снежной королевы

Сказать, что я был ошеломлен, значит ничего не сказать. На короткое время я вообще утратил способность понимать что-либо. Вчера – четыре привидения, которые не поддавались никакому логическому объяснению, сегодня – несчастный граф, убитый в точности так же, как до того Луи Констан… Ибо доктор Виньере, осмотрев труп, сказал: произошло именно убийство, а не самоубийство.

– Все то же самое: его ударили по голове, а затем повесили. Ничего нового.

– Ключ, – напомнила Амалия. Она сидела на оттоманке возле окна, потирая рукой подбородок. – В случае с Констаном комната была заперта изнутри. Здесь, очевидно, убийца просто вышел и запер дверь снаружи.

– Да, но как он проник к графу? – спросил актер.

– Очень просто, – буркнула Амалия. – Граф сам впустил его, из чего следует, что Коломбье знал этого человека и не боялся его.

– Значит, им определенно был не Кэмпбелл, – заметила Матильда. Она стояла у окна, очень бледная, и прижимала к груди платок.

– Но дверь могли отпереть и отмычкой, – упорствовал Массильон. – Из чего следует, что сам граф впустил пришедшего, оказавшегося убийцей?

– А какой смысл был Кэмпбеллу рисковать, – закричала Амалия, – зачем-то забираться к графу и убивать его?

– Если он прячется, – проговорил я, – и не хочет, чтобы об его убежище узнали, то никакого. Но что, если мы имеем дело с хладнокровно обдуманной местью? Насколько я понял, мадам Дюпон, вы вовсе не исключали такой возможности.

– Для начала надо найти ключ, – отрезала Амалия. – Дверь была заперта, стало быть, убийца закрыл ее и унес ключ с собой. Лабиш! Обыщите хорошенько весь замок. Делайте что хотите, но ключ должен быть у меня!

– Слушаюсь, мадам, – пролепетал дворецкий, кланяясь. Чувствовалось, что кошмарные события последних дней окончательно выбили его из колеи.

– Тот, кто найдет ключ от двери комнаты графа, получит от меня пятьдесят франков, – сказала Амалия. – Что же до меня, то я займусь опросом людей. – Она извлекла из сумочки записную книжку и карандаш. – Месье Лефер, я уже осмотрела тело. Помогите, пожалуйста, перенести его вниз. Когда вы понадобитесь, я пришлю за вами.

Я помог унести несчастного графа, а потом мне пришлось битых полчаса отвечать на вопросы Ланглуа, который хотел знать мельчайшие детали происшедшего. Я уже не чаял от него избавиться, когда вошла Матильда, и я вмиг забыл обо всем.

– Что случилось? – спросил я, заметив, что она медлит у двери и не решается войти в комнату.

– Ничего. Просто мадам Дюпон… – Матильда замялась. – Она хотела знать, где я была нынче ночью.

Смысл ее слов не сразу дошел до меня, но уже через мгновение волна гнева захлестнула меня – с головой.

– То есть, она что, пытается доказать, что вы убили свекра? Это же абсурд!

– Успокойтесь, месье Лефер, – проговорила молодая женщина, бледно улыбнувшись. – Она выясняет алиби всех, кто находится в замке. Что до меня, то я, к примеру, какое-то время сидела с Гийомом, а затем вернулась к себе. – Матильда нахмурилась. – Кстати, об алиби Гийома она меня тоже спрашивала.

– Вот ведь глупость! – возмутился Ланглуа. – Я, к примеру, провел всю ночь у себя. Сначала читал биографию Гаусса, потом заснул. Но кто может это подтвердить?

– Призраки, – буркнул я, пожимая плечами.

– Надеюсь, у вас есть алиби, – заметила Матильда. – Мадам Дюпон дама очень, очень… – она прикусила губу, – дотошная.

– О моем алиби можете не беспокоиться, – отозвался я. – Я провел ночь с Селестеном и Полиной, которых ко мне приставила сама мадам Дюпон. Никому из нас не удалось сомкнуть глаз, и мы сели играть в карты. Так и просидели до самого утра.

– Много выиграли? – осведомился Ланглуа.

– Не слишком, Жан-Поль, – улыбнулся я. – По чести говоря, больше всего денег выиграла Полина, но я на нее не в обиде.

Дверные петли скрипнули, и в комнату вошла Франсуаза.

– Вас вызывают, месье Лефер, – сказала она, приседая.

Я попрощался с математиком и Матильдой и отправился на допрос. Без особой охоты я представлял себе череду унылых казенных вопросов, на которые мне придется давать такие же ответы. Франсуаза шла впереди, то и дело робко поглядывая на меня.

– Вас уже вызывали, Франсуаза? – спросил я.

– Да, месье, – отозвалась она, краснея.

– Наверняка спрашивали, что вы делали ночью и не убили ли кого-нибудь? – предположил я.

Франсуаза наморщила лобик.

– Нет, про ночь меня спросили всего раз, а больше всего мы с мадам говорили про сочельник.

– Сочельник? – озадаченно переспросил я, решив, что ослышался.

– Да, месье.

– И что же вы рассказали мадам Дюпон про сочельник?

– Не слишком много, месье. Ведь в то утро у меня сильно болела голова.

Я почувствовал, что окончательно запутался. Какое отношение сочельник имеет к убийству графа? Или мадам Дюпон все равно, о чем спрашивать?

Мадам Дюпон сидела у стола, просматривая записи в своей книжке. Я заметил, что большинство страниц уже использовано.

– Кажется, вы интересуетесь моим алиби? – спросил я, усаживаясь напротив нее.