Ход Вивисектора

– Ты думал, как лучше это провернуть, не так ли? А всё из-за чего? Из-за власти, из-за положения и общества таких же, как мы… Не смей отрицать! Я старался не верить в это, игнорировать твоё поведение, слова дяди, взгляды окружающих, но более этого делать я не буду. До последнего я верил, что ты на моей стороне, несмотря на то, что ты с самого первого дня верховодишь этими фаратри. Это низко, Нокт! Ты ломаешь мою веру, ты ставишь под сомнение уважение к тебе, но это не самое страшное. Самое страшное – это твоя ложь. Так отрекись от неё! Просто признайся, что хочешь избавиться от меня!

– Я хочу освободиться от безумия и спасти тебя, глупец!

– Что? Ты называешь меня безумием и глупцом? Ты говоришь это…

– Нет! – вдруг вскричал Нокт, в горестном порыве схватив Диона за запястья. – Я говорю не о тебе… Я кричу, о своём безумии!

– О чём? – не понял юноша.

– Она… Эронел… Так её зовут, – вздрогнув, будто от удара током, сказал Нокт. – Сначала я видел её образ, затем услышал голос, теперь иногда чувствую прикосновения. Ты мешаешь ей, очень мешаешь. Она говорит, что лучшим выходом будет убить тебя. Я не верю, но она заставит… Прошу, Дион, беги. Если не хочешь умереть, беги! – теперь редкие вздрагивания переросли в беспрерывную дрожь. В темноте нельзя было этого увидеть, но глаза Нокта сияли безумными огнями, губы двигались конвульсивно, мимика стала напоминать звериную. Глядя на это, Дион испугался. Не так, как пугаются диких животных или убийцы, вышедшего из узкого закоулка, а как шаман боится злых духов. То, что почувствовал русоволосый юноша, можно было назвать мистическим страхом. Страхом перед неизвестным.

– Т-ты разыгрываешь меня? – тихо спросил Дион. Его брат покачал головой.

– Поверь мне. Я говорю это не в качестве оправдания моей слабости. Я никогда бы не решился изгнать тебя, но сейчас это лучшее средство.

– Какой же бред ты несёшь! – вдруг взорвался Дион. – Сейчас моя жизнь зависит от тебя, от твоего авторитета, а ты прикрываешься вымышленным безумием? Хорош, нечего сказать!

Но юноша не успел договорить – к шалашу подошла девушка с мясом. Она два раза покашляла, чтобы обозначить своё присутствие и осторожно отодвинула дверь в жилище Диона.

– Я принесла то, что ты просил, – обратилась она к Нокту. Тот промолчал, словно не замечая её. Дион, забыв о начатой речи, вскоре нашёлся, произнёс слова благодарности, улыбнулся и взял блюдо с мясом. Инила Пассэр едва заметно поклонилась и вышла. Это была светлая натура, тесно связанная с добродетелью, наделённая умом, кротким нравом и целомудрием. Именно благодаря уму и кротости, которые вместе образуют проницательность, она и вышла из жилища Диона, словно тень. Инила поняла, что невольно стала свидетелем важного разговора, а оттого и постаралась как можно скорее удалиться.

– Прекрасная девушка, – отвлечённый от гневной тирады, вдруг промолвил Дион. Нокт согласно кивнул.

– Значит, я должен уйти как можно скорее? – внезапно спокойно спросил русоволосый юноша. Казалось, появление девушки развеяло бурю в его душе.

– Не считай это моей прихотью, – удручённо промолвил Нокт.

– Что же мне об этом думать?

– Думай об этом, как о моём страхе, побороть который я не в силах. Безумие, если это именно оно, вселяет в меня ужас. Мне не под силу победить его…

Наступила короткая пауза. В её продолжение братья сидели, враз закрыв глаза. Каждый думал о своём, но душу каждого из них переполняло общее горе, правда, ощущаемое с разных сторон.

– Знаешь, – оторвавшись от размышлений, промолвил Дион. – Ты можешь прикрываться чем угодно: безумием, страхом, общественным мнением, но я тебе не верю. Не бывает так, что в один день всё меняется настолько, что брат восстаёт против брата. Это мерзко, Нокт, но думаю, ты это и сам понимаешь. Раньше я верил в тебя. Да. Ты был для меня авторитетом, но не потому что ты лидер и тому подобное, но потому что ты мой брат. Будь ты слабым и забитым, я всё равно относился бы к тебе как вышестоящему, но не теперь. Пусть в тебе есть сила физическая, пусть за тобой идёт народ, но внутреннее ты слаб. Если ты станешь правителем, не ты будешь управлять народом, а народ будет помыкать тобой. Но я ему не завидую! Если ты предаёшь брата, то и свой род предать для тебя не станет особой сложностью…

– Замолчи, – в гневе ударив кулаком по стене шалаша, так что весь он содрогнулся, воскликнул Нокт. – Ты не видишь её! Ты не слышишь её голоса, который, словно эхо, гуляет в голове. Тебе недоступен её образ. И в этом твоё счастье. Тебя не донимают образы и бредовые идеи. Ты спасён от них, а я нет! А раз так, то молчи!

Дион повиновался. Он не поверил словам брата. Понурив голову, юноша два раза кивнул и усмехнулся. Его смешок был похож на всхлип, как если бы Дион плакал. Но его глаза оставались сухими, лишь сердце обливалось кровью.

– Прости, – тихо промолвил Нокт, после чего вышел на улицу. Через минуту он вернулся мрачный и удручённый.

– Увы, я недооценил Асити, – сказал он. – Я рассчитывал, что она внемлет моим словам и подождёт до завтра, но она не услышала меня. Все уже идут сюда.