Ходи осматриваясь

— Что тем более? Кто вы? Вы сказали, что — от Даши? Почему она сама не позвонила?

Женщина вроде бы проснулась, речь ее сделалась более внятной и быстрой. Но одновременно мне почудилась в ней некоторая настороженность. Я счел необходимым, ничего не уточняя, сразу же прибегнуть к черной краске:

— Видите ли, Дарья Мартыновна попала в беду. И ей настоятельно требуется помощь.

— В беду?! — всполошилась женщина. — Что вы говорите? В какую беду?

— Это не телефонный разговор. Если позволите, я подъеду к вам и все объясню.

— Когда вы с ней виделись?

— На похоронах, — сказал я и тут же нагло солгал: — Она дала этот телефон и просила позвонить вам, если вдруг в течение двух-трех дней не объявится.

Похоже, я ее заинтриговал. Она молвила: «Одну секундочку», — и, очевидно прикрыв микрофон, обратилась к мужу. Минуту я вслушивался в невразумительный говор, потом она возвратилась ко мне и нерешительно заблеяла:

— Право, не знаю… Понимаете, мы отвезли детей к бабушке и намеревались до отъезда переделать кучу дел. Да и как мы сможем помочь? И чем? Ведь мы улетаем сегодня. Не представляю, право.

— Милая Лидия Абрамовна, — не отступал я, — мне надо лишь поговорить с вами. Это займет у вас самое большее полчаса. Раз уж я вас все равно разбудил, могу подъехать прямо сейчас. Только растолкуйте, как вас разыскать.

— Ну хорошо. — Она замялась, помешкала и сдалась: — Передаю трубку мужу, он вам объяснит дорогу.

Я прибыл на Преображенку с некоторым опозданием, но без труда нашел восьмиэтажную коробку с мраморной облицовкой понизу и взлетел на седьмую площадку. Видимо, я поднял в их душах изрядный переполох, потому что меня ждали, и ждали с нетерпением. Едва за мной сомкнулись створки лифта, издав глухой утробный всхлип, как отворилась дверь слева. На пороге появился низкорослый мужчина лет сорока — сорока пяти в сером спортивном костюме — полный, но не толстый, с легким брюшком, с коротко стриженными черными волосами, гладко зачесанными наперед. Он обмерил меня скользящим взглядом, кивнул, скупо бросив: «Входите», — отступил в глубь прихожей.

Позади него топталась грудастая кудлатая женщина, растревоженно щуря большие красивые семитские глаза. Она казалась на пару сантиметров выше мужа и чуть потоньше — эластичные брючки тренировочного костюма здорово распирали несколько широковатые и приспущенные бедра. Ее явно сжигало нетерпение, и как только мы прошли в гостиную и разместились за круглым столом — будто на неком миротворческом заседании, подумалось мне поневоле, — она требовательно вопросила:

— Ну так что с Дашей? Что с ней случилось? Только не говорите, что что-то страшное…

Я рассудил, что это не тот случай, когда надо ходить вокруг да около, и, не мудрствуя лукаво, поведал о встрече на облатовском погосте. Супруги как-то потерянно переглянулись. Затем она обхватила локти руками, помрачнела и, обращаясь к мужу, промолвила — то ли с укоризной, то ли с непонятным удовлетворением:

— Ну вот, я тебе говорила. Говорила же тебе, что тут что-то не так. А ты…

— Что я? — промямлил он. — Это еще надо подумать.

— Нет, вы посмотрите на него. Он еще собирается думать. Я была права — на все сто процентов. На Дашу никак непохоже.

— Простите, — вмешался я. — О чем вы говорили?

— Понимаете, — чуть помешкав, принялась сбивчиво объяснять Лидия Абрамовна, — мы с Дашей — кузины. По материнской линии… нет, по отцовской… Не знаю, как это. Ну ее отец и моя мать — родные брат и сестра. Мы с детства были очень дружны. И потом, когда она уехала, перезванивались постоянно. В общем, у нас с Дашей сложились самые добрые отношения. И вдруг… Я встретила ее в аэропорту, она меня обняла и расплакалась. Потом обещала вечером позвонить, чтобы мы обо всем договорились. Ну про похороны и все такое. Но ни вечером не позвонила, ни на следующий день. Как в воду канула. И о том, что похороны уже состоялись, мы узнали лишь по радио. Я, конечно, сильно расстроилась. А тут Сема, — она повела сморщенным носом в сторону смущенного супруга, — все капает и капает: мол, все они такие — для них мы слишком мелкие сошки, чтобы с нами знаться. И все такое. Я говорила тебе, что ты спешишь с выводами. Говорила?

— Ну говорила, — буркнул пришибленный муж. — А что, разве у меня не было оснований? Как себя Виктор повел, а? По-родственному, скажешь? И это тогда, когда мне до зарезу нужны деньги… сама знаешь для чего.

— Сема, — чуть ли не возопила она, — побойся бога! Сколько раз тебя Витюша выручал. Да не будь его…

Он остановил ее жестом, покосился на меня и пояснил, не вдаваясь в подробности:

— У нас небольшой семейный бизнес, по продовольственной части. Дело, знаете ли, сложное, подвержено разной конъюнктуре. Виктор — это Дашин муж покойный — пару раз нам действительно помог, когда возникали непредвиденные сложности.

— Когда ты прогорал, — поддела милая супруга. — Называй вещи своими именами. Ты прогорал, а он тебя за ушко вытягивал, скажешь — нет?