Ходи прямо, хлопец

— Какая же она рыженькая. Каштановая.

— Не забыл, значит?

— Не забыл. Она в Краснодар приезжала.

— Да ну? — удивился Боря. — Значит, всерьез?

— И надолго.

— На глазах гибнут лучшие люди! — Боря возвел глаза к потолку. — Не уберег, значит, тебя Иванцов?

Парамонов скалил зубы, отпуская шуточки, подтрунивал над Андреем, но, странное дело, Андрея это не раздражало, его даже тянуло к Борису. Может быть, потому, что он хоть немного знал Надежду и с ним можно было о ней поговорить.

Андрей писал ей письма. Несколько раз говорил по телефону. Чем больше длилась их разлука, тем сильней он по ней скучал. Письмами Надежда его не забрасывала. Письма были спокойные, с улыбкой. Разговоры по телефону то повергали Андрея в уныние, то возносили на седьмое небо. Это зависело от настроения Надежды, от голоса, каким она говорила. О главном, конечно, умалчивали. Спрашивали друг друга о погоде, о зачетах, о том, что идет в кино. «Я тебя люблю!» — хотелось крикнуть Андрею в трубку, но он почему-то не мог произнести этих слов. Иногда казалось ему — и Надежда готова сказать эти самые слова. Но она тоже говорила совсем другое. Спрашивала, как здоровье бабушки Веры, или удивлялась, что в Краснодаре идет дождь.

Пока Андрей, Парамонов и другие боксеры бродили по городу, осваивали местные спортивные залы, тренеры, судьи и организаторы соревнований совещались, устанавливали регламент состязаний, утрясая десятки вопросов, которые валятся в таких случаях как снег на голову.

Договорились провести «рассеивание» участников, то есть организовать жеребьевку так, чтобы сильнейшие не встретились в первый же день и не выбили друг друга из соревнований. У тяжеловесов «рассеивали» Денисенко и Дугина. Кто-то заметил, что Дугин, пожалуй, не сильней узбека Уразумбетова, да и Фриденис в хорошей форме: стоит ли «рассеивать»? Все-таки решили — стоит: как-никак, а на ведомственном первенстве Дугин у Денисенко выиграл.

17

Волею жребия Андрей первым среди боксеров тяжелого веса вступал в соревнование. Он и узбек Уразумбетов, его противник в первом бою. Они уже встречались — два года назад. Тогда с небольшим преимуществом победил Дугин. За два года много воды утекло — Андрей кое-чему научился, но и узбекский тяжеловес на месте не стоял. Он выигрывал у бойцов очень сильных. Случалось, терпел поражение, но никто не мог похвастаться легкой победой над Уразумбетовым.

Невысокий, но широкоплечий и длиннорукий, Уразумбетов спокойно стоял в своем углу, слушая секунданта. Он и бой вел всегда спокойно, методично и неотвратимо шел вперед, нечувствительный к ударам.

— Держи его на дистанции или резко сближайся, — напутствовал Андрея Иванцов. — На средней он своими хлыстами пробьет любую защиту, имей в виду.

Андрей слушал и слегка кивал головой: сейчас он отдавал себя целиком во власть секунданта. Тут, на ринге, они с Иванцовым понимали друг друга с полуслова и верили друг другу до конца.

Гонг позвал бойцов на середину ринга.

Уразумбетов сразу пошел в наступление. Голова низко опущена — черный ежик волос нацелен в Андрея, и немигающие глаза глядят, кажется, не из-под бровей, а прямо из-под этого жесткого ежика.

Два года не прошли для узбекского боксера даром, это Андрей почувствовал сразу. Уразумбетов держался уверенно и точно выбирал дистанцию. Он не спешил с атакой и не махал кулаками зря. Первые удары его не достигли цели, но он, видимо, и не очень рассчитывал, что достигнут, бил вполсилы — разведка.

Андрей уходил из опасной зоны, беспокоя противника левой, останавливал левой. Прошла минута, полторы… Поединок нервов. Кто первый не выдержит огромного напряжения этих длинных минут и бросится в атаку?

Из публики крикнули: «Ведите бой!»

Судья на ринге не делал замечаний: он-то понимал, что бой идет, острый поединок двух опытных бойцов. Пройдет еще полминуты, а может быть, всего несколько секунд, и недостатка в ударах не будет: затишье перед бурей.

Андрей пустил в ход правую. Уразумбетов подумал, что Дугин начинает атаку, и, желая предупредить ее, бросился вперед. Тут уж Андрей выбирал дистанцию. Он предпочел ближнюю. Уразумбетов не ожидал этого и пропустил удар в корпус и молниеносный боковой в голову. Ответить он не успел — Андрей легко оторвался от противника и был уже далеко от его кулаков.

Наблюдая за боем, Иван Филиппович забыл все обиды, которые нанес ему Андрей за последние месяцы, он был сейчас неуязвим для обид, выше их: он видел великолепный бокс. Андрей дрался превосходно — умно, решительно, смело. До этого боя Иванцов в глубине души побаивался за своего ученика — тренировался он последние месяцы маловато, во всяком случае, гораздо меньше, чем хотелось Ивану Филипповичу. Но вот сейчас, на ринге, Андрей выглядел так, будто и не было у него перерывов в тренировке. Иванцов помнил, как после отъезда Белой шапочки, придя в зал, Андрей воскликнул: «Драться хочется!» Может быть, это желание драться, накопившееся за лето, и творит чудеса? Может быть.