Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

Снаружи, теперь хорошо различимые сквозь заднее окно, по меньшей мере пятьдесят существ хватаются ногтями за уступ, пробираясь к лужайке, их когтистые пальцы впиваются в торф, они урывками тащат свои мертвые тела вперед. Некоторые из них с трудом поднимаются на ноги и продираются сквозь чащу к застекленному зданию с жадно зияющими ртами. Впереди всей группы плетётся мертвый старик, чьё лицо испещрено старческими болезнями, он одет в больничную рубаху, его длинные седые волосы торчат в разные стороны как листья молочая.

Внутри богато обустроенного особняка, за прочными оконными стеклами, не подозревая о приближающейся угрозе, Лилли растягивает слова:

- Ты был так добр ко мне, Джош Ли... Я не знаю, как долго я бы продержалась самостоятельно... и за это я всегда буду тебе благодарна.

Джош наклоняет к ней голову, его улыбка исчезает.

- Почему у меня вдруг возникло чувство, что здесь есть какое-то «но»?

Лилли задумчиво облизывает губы.

- Эта чума, эта эпидемия, что бы это ни было... это заставляет людей делать вещи... которые они ни за что не стали бы делать в любое другое время.

На загорелом лице Джоша отражается непонимание:

- О чём ты, куколка? Что-то тревожит тебя.

- Я просто хочу сказать... может быть... Я не знаю... может быть, я позволила тому, что происходит между нами, зайти слишком далеко.

Джош смотрит на неё какое-то время, и, кажется, пытается нащупать смысл её слов. Он откашливается.

- Не уверен, что понимаю.

К этому моменту ходячие уже заполонили двор. Неслышимые сквозь толстое стекло, их атональные хоровые рычания и стоны заглушаются барабанной дробью мокрого снега о крышу особняка. Многочисленная армия ходячих приближается к дому. Некоторые из них - пожилой длинноволосый пациент, прихрамывающая женщина без челюсти, пара обугленных трупов - подобрались к дому ближе, чем на двадцать метров. Несколько монстров тупо спотыкаются о край бассейна, проваливаясь под окутанный снегом брезент, другие следуют за своими лидерами с кровожадностью, исходящей из выпученных белёсых глаз.

- Не пойми меня неправильно, - нарушает Лилли тишину величественного стеклянного здания. - Я всегда буду любить тебя, Джош... всегда. Ты замечательный. Просто... мир, в котором мы живём, всё, что творится вокруг. Всё так запутанно. Я не хочу сделать тебе больно. Никогда.

Его глаза увлажнились.

- Подожди. Постой. Ты хочешь сказать, что не была бы со мной, если бы не нынешние времена?

- Нет... Боже, нет. Я хочу быть с тобой. Я просто не хочу произвести неправильное впечатление.

- Неправильное впечатление?

- Наши чувства друг к другу... они... Я не знаю... больше подходят нормальному месту.

- Что ненормального в наших чувствах?

- Просто... мне страшно. С тех пор, как произошло всё это дерьмо, я не в своём уме. Я не хочу, чтобы ты думал, что я использую тебя для защиты... я имею в виду, для выживания.

Слёзы наворачиваются на глаза Джоша. Он сглатывает комок в горле и пытается придумать, что сказать. Обычно он бы почувствовал вонь протухшего мяса и дерьма, просачивающуюся в особняк. Или услышал бы приглушённый гул за стенами дома, теперь доносящийся извне со всех сторон здания, а не только с заднего двора - так резонансный и низкий шум, кажется, вибрирует в самом фундаменте здания. Или заметил бы движение ходячих уголком глаза, сквозь ромбовидные окна в переднем фойе, за драпированными шторами в гостиной, приближающихся к ним со всех сторон. Но он не замечает ничего, кроме биения собственного сердца. Он сжимает кулаки:

- С чего бы мне так думать, Лил?

- Потому что я струсила! - она испепеляет его взглядом. - Потому что я, чёрт возьми, оставила тебя умирать. Ничто и никогда не изменит этого.

- Лилли, прошу тебя...

- Ладно... послушай, - она старается обуздать свои эмоции, - я думаю, нам следует притормозить и дать друг другу...

- О НЕТ, ВОТ ДЕРЬМО, ДЕРЬМО, ДЕРЬМО!!

В одно мгновение внезапная тревога на лице Джоша выталкивает все прочие мысли из головы Лилли.

* * *

Незваные гости сперва заявляют о себе Джошу в отражении рамки с семейной фотографией в другом конце комнаты - сухо улыбающаяся семья предыдущих владельцев, в том числе пуделя с цветной ленточкой на ошейнике, покоится в обрамленном рамой портрете над небольшим пианино. Призрачные силуэты движутся через картину, словно потерянные души. Панорамный вид на батальон зомби, приближающийся к дому, открывается в окне за диваном.