Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

Боб на мгновение отворачивается, чувствуя тошноту и головокружение. Он делает приличный глоток виски и позволяет обжигающей жидкости успокоить его ужас. Он пьёт ещё и ещё, и, наконец, ему хватает смелости снова обратить взгляд на происходящее. Мясник избивает Стинсона, посылая брызги крови, чёрной, как дёготь, на тёмную торфяную поверхность арены. У ворот с каждой стороны грязной арены стоят вооруженные охранники, они держат штурмовые винтовки наготове, пристально наблюдая за потасовкой. Боб делает очередной глоток виски и отводит взгляд от ужасной резни, всматриваясь в верхнюю часть гоночного трека. Ромбовидный чёрный экран отключен или, вероятно, выведен из строя. VIP ложи, отделённые стеклянными ограждениями от остальной части арены, в основном пустынны и темны ... все, кроме одной.

Губернатор и Мартинес стоят за окном центральной ложи, глядя на зрелище с нечитаемыми выражениями на лицах. Боб делает ещё несколько глотков виски. Он уже осушил полбутылки и стал замечать, что избегает встретиться взглядом с толпой. Боковым зрением он может разглядеть лица молодых и стариков, мужчин и женщин, их взгляды прикованы к кровавой бойне. Многие лица искажены в каком-то маниакальном восторге. Некоторые зрители падают на колени, размахивая руками, будто увидели Иисуса.

Тем временем на арене мясник наносит последний дикий удар по почке Стинсона, гвозди погружаются в мягкую плоть в нижней части спины гвардейца. Кровь пузырится и хлещет из раны, и Стинсон падает в грязь, подёргиваясь в предсмертных судорогах. Тяжело дыша, пуская слюни с психотическим ликованием, мясник поднимает биту и поворачивается к толпе. Зрители отвечают ещё более громкими воплями. Испытывающий тошноту, пьяный, онемевший от ужаса, Боб Стуки снова прикладывается к бутылке и смотрит вниз.

- Я ДУМАЮ, У НАС ЕСТЬ ПОБЕДИТЕЛЬ!

Усиленный аппаратурой голос, эхом проникающий через системы оповещения, заглушается резким, электронным скрежетом. Боб смотрит вверх и видит Губернатора, говорящего в микрофон за окном центральной ложи. Даже с такого большого расстояния, Боб может видеть странное удовольствие, мерцающее в глазах Губернатора, как далёкий звёздный свет. Боб отворачивается.

- ПОСТОЙТЕ! ПОСТОЙТЕ! ДАМЫ И ГОСПОДА, ПОХОЖЕ, БОЙ ЕЩЁ НЕ ОКОНЧЕН!

Боб поднимает взгляд. Изувеченный комок на сырой земле арены вернулся к жизни. Пошатываясь, Стинсон движется к мачете, хватается за рукоять окровавленной рукой и поворачивается к Мяснику, стоящему к нему спиной. Стинсон набрасывается из последних сил. Мясник поворачивается и пытается прикрыть лицо, когда мачете рассекает воздух. Лезвие погружается в шею мясника достаточно глубоко, чтобы застрять в его плоти. Мясник отшатывается и падает назад с всё ещё торчащим из ярёмной выемки мачете. Стинсон бросается к нему в пьяном гневе, потеря крови заставляет его двигаться тяжело и неуклюже, придавая ему жуткое сходство с зомби. Толпа насмехается и ревёт. Стинсон вынимает застрявший в шее мясника мачете и наносит очередной сокрушительный удар, отрубая голову худощавого человека между пятым и шестым шейными позвонками.

Зрители воодушевлённо кричат, когда шея Мясника заливает землю фонтанами крови. Боб отворачивается. Он падает на колени, одной рукой всё ещё цепляясь за сетку забора. Его желудок сжимается и его рвёт на цементный пол. Бутылка падает, но не разбивается. Задыхаясь, Боб избавляется от содержимого своего желудка. Шум толпы становится приглушённым, глаза Боба слезятся, всё делается размытым и нечётким. Его рвёт до тех пор, пока не остается ничего, кроме тонких нитей желчи, свисающих с губ. Боб падает на спину у первых рядов пустой трибуны. Он дотягивается до бутылки и осушает оставшееся содержимое. Усиленный колонками голос вторит.

- И ЭТО, ЛЮДИ, МЫ НАЗЫВАЕМ СПРАВЕДЛИВОСТЬЮ!

* * *

Тем временем, за пределами арены, улицы Вудбери можно спутать с любым другим пустынным городком в штате Джорджия, заброшенным и опустошённым чумой. На первый взгляд, может показаться, что всё население Вудбери, до последнего жителя, пропало без вести - их внимание всё ещё приковано к последним минутам Королевской битвы на стадионе. Даже тротуар перед торговым центром вымыли, а любое свидетельство произошедшего здесь убийства уничтожено Стивенсоном и его людьми. Тело Джоша увезли в морг.

В темноте, по мере того, как приглушённые отзвуки толпы кружатся на ветру, Лилли Коул, в шерстяных, рваных штанах и потрёпанных кедах, бродит по тротуару. Она не может спать, не может думать, не может перестать плакать. Шум, доносящийся с арены, напоминает ей насекомых, ползающих по телу. Препарат «Ксанакс», что дал ей Боб, не подействовал, разве что немного притупил боль, словно слой марли поверх проносящихся в её голове мыслей. Она дрожит от холода и останавливается в тёмном коридоре перед дощатой аптекой.

- Это не моё дело, - доносится голос из тени. - Но барышня вроде тебя не должна бродить в одиночестве по этим улицам.

Лилли поворачивается и замечает блеск металлической оправы на тёмном лице. Она вздыхает, вытирает глаза и смотрит вниз.

- Разве это имеет значение?