Ходячий замок

— Отлично! — выдохнул Хоул и метнулся к двери с кисточкой и ведерком краски. Он окунул кисточку в ведерко и аккуратно закрасил синюю метку желтым. И снова окунул кисточку. На этот раз краска оказалась лиловой. Он замазал ею зеленую метку. В третий раз кисточка была оранжевая, и Хоул закрасил ею красную метку. Черную метку он не тронул. Он повернулся и случайно заехал в ведерко длинным рукавом.

— Да трам же тарарам! выругался Хоул, вытаскивая рукав. Длинный его хвост сверкал всеми цветами радуги. Хоул отряхнул рукав, и он снова стал черный.

— А который это костюм на самом деле? — небрежно спросила Софи.

— Не помню. Не лезьте. Сейчас начнется самое трудное. — Хоул кинулся к столу и поставил на него ведерко. Он схватил с полки пузырек какого-то порошка. — Майкл! Где серебряный совок?

Майкл примчался со двора с огромной сверкающей лопатой. Черенок у нее был деревянный, но лезвие на вид было действительно серебряное.

— С дороги! — крикнул он.

Хоул пристроил совок на колене, чтобы написать какие-то буквы и на лезвии, и на черенке. Он посыпал его красным порошком из пузырька. Потом он аккуратно разложил по щепотке красного порошка на каждый луч звезды, а остаток высыпал в центр.

— Отойди, Майкл, — велел он. — Все отойдите. Ну что, Кальцифер, готов?

Кальцифер длинной нитью голубого пламени вылез из-под поленьев.

— Насколько возможно, — проскулил он. — А ведь я от этого и умереть могу…

— Взгляни на дело с другой стороны, — посоветовал Хоул. — Умереть от этого могу и я. Держись. Раз, два, три. — Он сунул совок в очаг, неспешно, но уверенно, держа его вровень с полом. Секунду он легонько тряс его, чтобы подпихнуть под Кальцифера. Потом — еще более уверенно и мягко — он поднял совок. Было заметно, как Майкл затаил дыхание.

— Получилось, — произнес Хоул. Поленья развалились. Они больше не горели. Хоул поднялся на ноги и развернулся, держа Кальцифера на совке.

Комната наполнилась дымом. Человек-пес выл и трясся. Хоул кашлял. Ему было трудновато удержать совок ровно. У Софи заслезились глаза, видно стало плохо, однако, судя по всему, ног у Кальцифера, как он ей и говорил, действительно не было. Он состоял из длинного треугольного голубого лица, гнездившегося в каком-то черном комочке. Спереди комочек был расщеплен, из-за чего на первый взгляд казалось, будто Кальцифер стоит на коленях, согнув крошечные лапки. Но когда комочек неловко покачнулся, Софи сразу увидела, что никаких лапок нет, потому что снизу он был закругленный. Кальциферу было ужасно неуютно и страшно. Оранжевые глаза выпучились от ужаса, и он лихорадочно выпускал в разные стороны тоненькие язычки-ручки, безуспешно пытаясь ухватиться за бортики совка.

— Я скоро! — задыхаясь, крикнул Хоул, стараясь его утешить. Но тут ему пришлось сжать губы и на миг приостановиться, сдерживая кашель. Совок качнулся, Кальцифер окончательно перепугался. Хоул справился с собой. Он сделал длинный осторожный шаг и ступил сначала в круг, а потом в самый центр пентаграммы. Там, держа совок ровно, он медленно повернулся, сделав полный оборот, и Кальцифер повернулся вместе с ним, став бледно-голубым и таращась от паники. Ощущение было такое, словно вместе с ними повернулась вся комната. Человек-пес прижался к Софи. Майкл пошатнулся. Все еще колыхалось и кружилось, когда Хоул снова сделал два осторожных шага и вышел и из пентаграммы, и из круга. Он встал на колени у очага и невероятно бережно сгрузил Кальцифера обратно в очаг и подложил поленья поближе к нему. Зеленые языки пламени на макушке Кальцифера затрепетали. Хоул оперся о совок и закашлялся.

Комната дрогнула и остановилась. Несколько мгновений, пока дым не осел, Софи в изумлении созерцала знакомые очертания гостиной своего родного дома. Она узнала ее, хотя пол был совсем голый, а на стенах не оказалось ни одной картины. Замковая комната ерзала, устраиваясь поудобнее — там потянет, здесь подпихнет, — опуская потолок до высоты своего собственного, с черными балками, пока обе комнаты не слились воедино, причем замковая победила, став разве что чуточку выше и квадратней, чем раньше.

— Ну что, получилось, Кальцифер? прокашлял Хоул.

— Вроде да, — ответил Кальцифер, вздымаясь к самой трубе. — Только ты лучше все-таки проверь меня.

Хоул поднялся на ноги, тяжело опираясь на совок, и открыл дверь, повернув ручку желтым вниз. Снаружи оказалась улочка в Маркет-Чиппинге, которую Софи знала всю жизнь. Старые знакомые прогуливались перед ужином, как делают летом очень многие. Хоул кивнул Кальциферу, закрыл дверь, повернул ручку вниз оранжевым и открыл дверь снова.

Теперь прямо от порога шла просторная, поросшая травой аллея, окруженная кучками деревьев, как нельзя более живописно залитых косыми лучами низкого солнца. Вдали высилась роскошная каменная арка со статуями.

— А это где? — удивился Хоул.

— Пустующий особняк на краю Долины, — начал почему-то оправдываться Кальцифер. — Ты же велел мне подыскать симпатичный домик. По-моему, он очень даже ничего.