Ходячий замок

— Не сомневаюсь, — отозвался Хоул. — Надеюсь, владельцы возражать не будут. — Он снова закрыл дверь и открыл ее, повернув ручку вниз лиловым. — Теперь ходячий замок, — сказал он.

Снаружи были сумерки. В комнату ворвался теплый ветер, напоенный всевозможными ароматами. Софи увидела, как мимо проплывает груда темных листьев, а между ними проглядывают крупные лиловые цветы. Листья медленно исчезли, на их месте возникли заросли мерцавших в темноте белых лилий, а вдали виднелся отсвет заката на воде. Ароматы были такие чарующие, что Софи опомнилась уже на пороге.

— Нет, Софи, до завтра не суйте туда свой длинный нос, — сказал Хоул и резко захлопнул дверь. — Это у самых Болот. Молодец, Кальцифер. Отлично. Как заказывали — симпатичный домик и много цветов. — Он отшвырнул совок и отправился в постель. Судя по всему, он действительно очень устал. Ни воплей, ни стенаний, ни даже кашля.

Софи и Майкл тоже очень устали. Майкл плюхнулся в кресло и так и остался, поглаживая человека-пса и пялясь в пространство. Софи взгромоздилась на табурет. Ей было странно. Они переехали. Все вроде бы как раньше, но не так. Странно. И почему бродячий замок стоит теперь на самом краю Болот? Может, это проклятье тянет Хоула к Ведьме? Или Хоул в своем увиливательстве зашел так далеко, что вывернулся наизнанку и стал, с позволения сказать, честным человеком?

Софи покосилась на Майкла: а он, интересно, как думает? Майкл спал, и человек-пес тоже. Тогда Софи поглядела на Кальцифера — тот дремотно потрескивал среди розоватых поленьев, прикрыв оранжевые глаза. Софи вспомнила Кальцифера белого и с белыми глазами, а потом Кальцифера перепуганного на совке. Что-то он ей напоминал. Всем своим видом.

— Кальцифер, — шепнула Софи. — Кальцифер, скажи, ты ведь был когда-то падучей звездой?

Кальцифер открыл один оранжевый глаз и посмотрел на нее.

— А как же, — ответил он. — Ну вот, теперь ты догадалась, и мне можно об этом рассказывать. Договор позволяет.

— И Хоул тебя поймал? спросила Софи.

— Пять лет назад, — кивнул Кальцифер. — На Портхавенских Топях. Как раз после того, как открыл дело, назвавшись колдуном Дженкином. Гнался за мной в семимильных сапогах. Ну и перепугал же он меня. Знаешь, когда падаешь, все равно трудно не перепугаться — я ведь думал, что умру. А я так не хотел умирать, что готов был на все что угодно. И когда Хоул предложил мне такую жизнь, как у людей, я согласился на этот договор, не думая. Мы оба представления не имели, на что идем. Я был страшно благодарен Хоулу, а он предложил мне это только потому, что пожалел меня.

— Как Майкла, — заметила Софи.

— А? Что? — встрепенулся Майкл. — Софи, зря мы торчим прямо на краю Болот. Я не знал, что так будет. Как бы чего не вышло.

— В доме чародея вечно что-нибудь да выходит, — с чувством сказал Кальцифер.

На следующее утро ручка над дверью оказалась повернута вниз черным, и, к великому возмущению Софи, дверь не открывалась, как ни старайся. Софи хотела поглядеть на те цветы, а на Ведьму ей было плевать. Выместить досаду она решила, схватив ведро воды и начав оттирать меловые знаки на полу.

В разгар работы появился Хоул.

— Вся в трудах, вся в трудах, — заметил он, перешагивая через стоявшую на четвереньках Софи.

Вид у него был странноватый. Костюм по-прежнему оставался непроницаемо-черным, но волосам чародей вернул прежний светлый оттенок. По контрасту с черным они казались белыми. Софи поглядела на Хоула и сразу вспомнила о проклятии. Может быть, Хоул тоже о нем подумал? Между тем он вытащил череп из тазика и печально воззрился на него, держа на вытянутой руке.

— Бедный Йорик, — высказался он. — Теперь Ведьма слышала сирен, а значит, неладно что-то в датском королевстве. Я подхватил вечную простуду, но, к счастью, я страшно бесчестен. Будем этого держаться. — Он жалобно раскашлялся. Но простуда потихоньку проходила, и кашель вышел неубедительный.

Софи переглянулась с человеком-псом, который сидел, уставясь на нее, с видом не менее печальным, чем Хоул.

— Шел бы ты обратно к Летти, — пробормотала Софи. — В чем дело? — спросила она у Хоула. — Не ладится с мисс Ангориан? Ужас, — согласился Хоул. — Сердце у Лили Ангориан прямо-таки из кипящего камня. — Он положил череп обратно в тазик и крикнул Майклу: — Есть! И работать!

После завтрака они вытащили все из кладовки подчистую. Потом Хоул с Майклом продолбили в ее боковой стене дыру. Из двери кладовки валила пыль и доносились зловещие глухие удары. Потом оба позвали Софи. Софи подошла, грозно занеся над головой метлу. На месте стены был проход, который вел на лестницу, испокон веку соединявшую лавку с домом. Хоул поманил Софи, чтобы она поглядела на лавку. Там было гулко и пусто. Пол оказался выложен черно-белой плиткой, как передняя миссис Пентстеммон, а на полках, на которых раньше лежали шляпки, теперь стояла ваза вощеных шелковых роз и букетик бархатных примул. Софи понимала, что от нее ждут восхищения, поэтому совладала с собой и не сказала ничего.

— Цветы я нашел в сарайчике на заднем дворе, — пояснил Хоул. — Идите посмотрите, как оно снаружи,