Ходящий по улицам

Прыгай с балкона, раздаётся в Дашиной голове. Найди Славу, обними его и будь что будет. Прыгай! Лететь всего пару метров.

Вспышка — мелькает окно. Мокрые волосы хлещут спину, опадая то на левое плечо, то на правое.

Прыгну. И что дальше? Дыхание рот в рот. Бить по щекам, пока не проснётся. А вдруг, вообще не проснётся? Нет! Прочь! С ним всё в порядке!

Свежая рана напомнила о себе. Лицо Даши скривилось от боли, рука сама потянулась к боку. Ладонь с силой надавила на дырку от ножа, зияющая где-то между тазом и ребром. Возможно, это был адреналин, но голова Даши взорвалась мыслями о Славе, о той тени, что осталась позади, и волны пульсирующей боли вдруг отступили. Нахлынула эйфория, затем злость.

Вспышка — мелькает окно. Затем еще одно.

Пора принимать решение.

Вспышка, и Даша юркнула в окно, минуя острые осколки, торчащие по периметру оконной рамы.

Под ногами чавкает ковёр, хрустят куски стекла. Прижавшись к стене, Даша начала оглядываться. Прислушалась. Раскаты грома и кромешная тьма полностью обесценили её основные органы восприятия. Вспышки яркого света мерцали везде, но в комнату свет не просачивался. Мышцы ног налились так, что Даша ощутила натяжение костюма. Сердце колотиться в груди. Глаза постепенно привыкали к темноте. Вот показалось очертание круглого потолка. Изгибы стен. Пол. И коридор, ведущий к лестнице.

Даша оторвалась от стены. Когда она уже была не середине комнаты, за окном, напротив, грянул гром, а затем сверкнуло так, что вспышка «мыльницы» покажется вам безобидным солнечным зайчиком, кинутым от лезвия столового ножа. Видя лишь отпечаток белого пятна перед глазами, Даша продолжала бежать вперёд, выставив руки.

— Не убежишь! — услышала Даша где-то сбоку, и в тот же момент ощутила ладонями холодную влажную стену. Упала на колени. Руки сразу начали работать, стараясь нащупать вещи. Даша моргала, но картинка яснее не становилась. Пальцы нащупали холодный металл — баллон.

— Ну как хочешь! — продолжал женский голос, приближаясь. — Я уплыву одна.

Даша почувствовала ткань жилетки, резину — вроде ласты, маску. Там что-то было еще, что-то важное! Ага, вот!

— Ты только не оборачивайся, — голос нарастал, еще чуть-чуть и навалиться всем весом, — и не дёргайся! С трудом тебя различаю.

Закатившись истерическим смехом, тень занесла трубу. Словно гольфист, она готова была врезать. Врезать так, чтоб девичья голова улетела к подножью этих чёртовых небоскрёбов.

— Сука, — желчно произносит тень, — бинокль мой сохранила? — и резко опускает трубу, нацелившись в висок.

Даша припала к полу спиной, выставила руки и нажала кнопочку на металлическом корпусе. Луч яркого света, подобно фарам дальнего света, ударил в глаза тени, заставив её захлебнуться в громком вопле. Представьте, как ночью вы идёте в туалет, — может простата, почки или еще там чего, — ваши глаза уже привыкли к темноте, и перед тем как включить свет, вы прикрываете веки. Ага. Чтобы в мозг не ударил ослепительный луч. Теперь помножьте яркость света на 100, и веки — их у вас нет. Вот такой силы фонарь Славы.

Труба упала возле Даши. Продолжая вопить, тень отпрянула в сторону, усердно растирая ладонями ослеплённые глаза.

Дашиным глазам больше ничего не мешает: белое пятно развеялось. Она кладёт фонарь на пол, и направляет луч на тень, хватая её в кольцо света. Тень отпрыгивает на стену, оставляя хозяйку стоять на полу, возле Даши.

Со всего размаху, Даша бьёт кулаком женщину в щёку. Кулак скользит по мокрой коже и уходит прямиком в глаз. Голова откидывается в бок как боксёрская груша. Раздаются стоны. Крики. Брань.

— Сука!

Даша снова бьёт — левой рукой.

Опять раздаются стоны, крики, брань. Дашин кулак расплющил нос и ушёл вниз, скользнув по влажной коже.

— Шука! — тень шепелявит: верхняя губа лопнула, нижняя — треснула. Из ноздрей хлынула густая кровь, ярко поблёскивая в свете фонаря.

Адреналин разливается тёплой энергией по Дашиному телу. Хоть её руки и лихорадит, ей не страшно. Это злость. Злость дрожит подбородком. Злость вздымает грудь. Злость движет кулаками.

Она снова бьёт и разбивает костяшки о гнилые зубы, торчавшие айсбергами из воспалённых дёсен.

Бьёт, и думает о глобальном потеплении, о луне, приблизившейся к земле в самый не подходящий момент. Ну почему сейчас? Почему не через двадцать лет? Не через тридцать?

Бьёт снова, и думает о том, как бы не словить заразу, следующую за человечеством не зависимо от происходящего на земле. СПИД, сепсис или гепатит. Диагноз поставит время, превратив тело в ходящий ящик с множеством пробирок всяческих болезней, уничтоживших иммунитет.

Давно она так никого не избивала. Да что скрывать — она ни разу никого не избивала. Вот так, когда кулаки измазаны тёплой кровью, а подбородок смахивает на кювет, в котором течёт струйка багровой грязи.

Даша бьёт снова и мажет. Кулак пролетает мимо разбитой щеки. Обессилив, тень валиться на колени и начинает рыдать.

— Почему ты не уплыла в башни? — спрашивает Даша, чуть успокоившись.