Ходящий по улицам

Слава грёб что есть мочи, но каяк сопротивлялся, отказывался ускоряться. Стоило на секунду остановиться, перестать грести — и каяк разворачивался, уходя с маршрута. Даша всё видела. Сидеть сложа руки она не могла. Если она не поможет — они не успеют. Взяв весло, она начинает грести. Слава запротестовал, но был грубо осажен. Аргументы типа: я помогаю себе, а не тебе — имеют отрезвляющий эффект для мужчин. И вы уже думаете по-другому: да как скажешь, хоть обгребись себе на здоровье! Заткнувшись, Слава продолжил грести, гневно сверля Дашин затылок.

Поначалу девушка взяла хороший темп; каяк заметно ускорился, несмотря на волны, но прошёл час — и появились паузы. А потом и вовсе весло замерло в воздухе.

— Что случилось? — спросил Слава, хотя и догадывался в чём причина.

— Всё нормально, — соврала Даша.

Она пытается грести, крутит торсом, делает всё, чтобы не сидеть сложа руки, и не смотреть на то, как всё катиться в тартарары. Но боль никуда не уходит. Сжав губы, она тихо постанывает. Ей кажется, что под её ребрами образовалась гигантская болячка, похожая на сморщенную кору дуба, и с каждым движением невидимые пальцы медленно срывают её. Медленно-медленно, стараясь оторвать большущий кусок.

— Не мучайся, — говорит Слава, — положи весло.

— Если я положу — мы можем не успеть!

Славино молчание Даша расценивает как согласие, но от этого ей не легче. Хуже. Она крепко сжимает черенок; пластиковая лопасть касается воды, и тут девушка слышит слова, которые мечтала услышать.

— Успеем, — но в голос закралось сомнение.

Она обернулась. Ей нужно заглянуть в Славины глаза, прочитать, что у него на уме.

Яркие вспышки освещают мужское лицо, словно они сейчас на какой-то крутой вечеринки, с фотографами, снующими исключительно возле самой красивой пары вечера. Свет затухал на мужском лице, подчёркивая глубокие шрамы. Крупные капли дождя вытекали из волос и проносились через всё лицо к уголкам губ. Слава напоминал манекен, выброшенный на помойку. Его волосы, его лоб, его губы. Всё пластиковое с искусственным блеском. Но глаза настоящие; блестящие и целеустремлённые. В них не было унылой пустоты или страха. Не было потерянности. Слава улыбнулся пластиковой улыбкой, и Даша прочла на его лице то, что хотела.

— Я хочу помочь тебе, — говорит она, — но не могу. Каждое движение…

— Не продолжай, я всё понимаю. И я не садист, заставляющий девушку испытывать постоянную боль.

Впереди громыхнуло так, что Даша резко дёрнулась от испуга.

Вспышка; яркий всполох освещает мужское пластиковое лицо залитое безмятежностью.

Он кивает головой снизу-вверх, указывая на невидимый горизонт.

— Следи за компасом, — говорит он, а затем спрашивает, — Куда плыть?

Даша отвернулась. Повесила весло и взяла компас. Её руки дрожат. Капли громко бьют о защитное стёклышко компаса, размывая картинку. Она подносит его ближе к лицу и накрывает ладонью.

Направление верное, но где сейчас они находятся — она понятия не имеет. И сколько еще плыть до башен — неизвестно. Тучи стёрли небо и горизонт, словно кто-то ластиком усердно стирал нарисованный карандашом пейзаж. Вспышки — белые кляксы — слёзы, оставленные художником в момент убийства своего шедевра.

— Может, вернёмся к Ларе? — спрашивает Даша.

— А ты знаешь куда плыть?

— Знаю. Примерно. Радиус поисков будет метров пятьсот.

— Я считаю, у нас больше шансов доплыть до башен, ежели искать точку входа на бурлящей воде.

Слава имел ввиду, что доплыть до Лары шансов практически нет. Лучше плыть вперёд, чем блуждать по лесу, пытаясь найти избушку на курьих ножках, ориентируясь на мох. Нужно всегда идти вперёд, не отступать от цели, и только так вы увидите лунный свет в конце туннеля.

— Что это? — воскликнула Даша. — На вспышки не похоже. Блестит! Слава, там что-то блестит, на небе!

Слава вытирает с лица капли дождя, прищуривается. Наконец-то пришло время для искренней улыбки.

— Не может быть, — воскликнул он, — вот ведь повезло!

Даша достала трофейный бинокль.

— Звезда! — кричит она. — Звезда! Это МГУ!

И что с того, промелькнуло у неё в голове. Чему она обрадовалась? Посчитав, Даша поняла, что они прошли только полпути, а времени потратили часа три.

Башни.

Они не успеют. Уже точно.

Слава давно всё понял, и прекрасно понимал, что может блестеть в облаках, возвышаясь над невидимым горизонтом.

— Это наш шанс! — заявляет он.

— Шанс? На что?

— Слухи. Мы или подтвердим их, или развеем.

— Да, и как же мы их развеем?

— Послушай, я не вижу других вариантов. Давай смотреть правде в глаза — это наш шанс. Вперед плыть самоубийство.

— А лезть в здание МГУ не самоубийство?

— Легитимное самоубийство — плыть вперёд, а умереть в здании МГУ — самопожертвование. Представь, когда мы вернёмся в башни и расскажем, что в здании МГУ можно переждать «волну»…

— Нас объявят выдумщиками и сумасшедшими. Скажут, что мы в «око» пересидели, и всё. Нам никто не поверит.

— Мне нравится твой оптимизм. Но другого пути нет, признай это.