Ходок - 11

Проблема была в нестабильности. Самые элементарные действия, вроде того, чтобы сорвать шишку, или воткнуть вилку в сосиску, получались через два раза не третий, не говоря уже о длинных скачках. Двадцатиметровый вообще получался один раз из десяти. Поздним вечером одного из дней Новой Эры, сидя в ресторане "Черепахи" и лениво потягивая "Черный Аист", старший помощник по привычке анализировал в чем коренное отличие первого длинного скачка, когда он избежал попадания "на мины", и который получился, от многих других, которые не получились, и в чем сходство с очень немногочисленными скачками, которые получились.

Самое первое объяснение этого феномена, которое могло бы прийти в голову любому более-менее продвинутому челу (но не Денису), заключалось в отличии желания и намеренья. Еще Дон Хуан объяснил юному Карлосу Кастанеде, что желание — это, когда ты хочешь поднять руку. Вот ты захотел поднять руку, захотел и что? Она поднимается? Нет. Для того чтобы ее понять нужно намеренье. Для людей в теме это прописная истина, вроде той, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. А уж для человека, который освоил высокое искусство кадата — тем более. Кстати говоря, на результаты скачков совершенно не влияло в обычном, или измененном состоянии сознания, находился старший помощник. Статистика была примерно одинакова. Это обескураживало еще больше. Казалось бы, что скакать в кадате должно быть проще, ан нет.

Денис прокручивал в памяти удачный длинный скачок и так и этак и в очередной раз не находил даже тени того микроскопического отличия, которое разнило бы его с безуспешными попытками — он всё делал одинаково: во всех случаях присутствовал и нужный настрой и несгибаемая сила намеренья. И от этих размышлений старший помощник мрачнел все больше и больше, потому что единственное объяснение, которое приходило ему в голову было связано с тем, что Дар не активирован.

А это означало, что надо идти на поклон к колдунам, что было чревато. Конечно можно было бы вообще забыть про "длинную руку", полностью отказаться от ее использования, но… тяжело в деревне без нагана. Даже, если стреляет он с осечками. По-уму, надо разобрать оружие, вычистить, хорошенько смазать и будет работать, как часы, да вот загвоздка — неизвестно как разобрать, как вычистить и как смазать. Единственный человек, да и тот мертвый, который наверное мог бы дать дельный совет — Клавдия. Кстати говоря: мог бы дать, а мог и не дать, даже если знает чего — ведьма, она ведьма и есть. Да и как до нее добраться? Снега навалило — в городе не успевают убирать, пробки везде, а уж что загородом творится… лучше и не представлять.

"А если на лыжах? — выдвинул идею внутренний голос. Денис задумался. В принципе, ничего сложного: нанять машину, чтобы довезла до места, откуда начинаются буераки, ну а потом лыжная прогулка километров на пятьдесят с рюкзаком на плечах — плавали, знаем, но… не хочется. Городская комфортная жизнь затягивает, и так — за здорово живешь, менять ее на полевую и кочевую особого желания нет. — Не романтик ты, — осуждающе качает головой голос, — жирком зарос! А как бы хорошо пробежаться по морозцу!" — мечтательно вздыхает он.

"Посмотрим…" — несколько смущенно отреагировал старший помощник. Как настоящий русский человек, он надеется, что как-нибудь само рассосется.

Внутренний диалог прерывают двое хмурых мужчин лет сорока, бесцеремонно плюхнувшихся за столик Дениса. Их лица отмечены печатью жестокости, высокомерия и склонности к насилию. А старший помощник всегда предпочитал иметь дело с людьми гуманными, скромными и мирными, так что они ему сразу не понравились. Но, разве судьбе, или року есть дело до наших желаний и предпочтений? Вопрос риторический, но мы ответим — конечно же нет. Незваные гости были похожи, как братья: среднего роста, плотные, но не толстые и не рыхлые — чувствовалось, что они не чужды спортивным занятиям, у обоих в фигурах и выражениях лиц присутствует некая утюгообразность. Отличие было лишь в том, что один из "утюгов" лысый, а другой — брюнет.

— Документы, — не здороваясь и не представляясь, через губу цедит лысый, сверля старшего помощника маленькими поросячьими глазками.

Несколько секунд за столом царит недоуменное молчание, которое в конце концов нарушает Денис:

— Могу хуй показать! — радостно скалится он в ответ. — Если ты захочешь! — Старший помощник несколько секунд брезгливо, словно какую-нибудь заросшую бородавками жабу, разглядывает незнакомцев и резко командует: — А ну-ка, сдриснули отсюда покемоны!

— Зря ты так… — вздыхает брюнет. — Чем меньше грубишь, тем меньше почки отбиты…

— А вы, собственно, кто такие, клоуны? — поднял бровь Денис.

— Мы-то, кто такие? — с этими словами брюнет достает из внутреннего кармана пиджака красную ксиву. — Майор Петров, — представляется он.

— А ты? — улыбается старший помощник лысому. Тот нехотя лезет за документом:

— Капитан Иванов.