Ходок - 12

Исходя из всего вышесказанного очевидно, что район был отнюдь не безлюден и последние муки, которые испытал бы, находясь в нем, юноша из низшего общества, были бы муками одиночества. Чего-чего, а общения здесь хватало. Кроме жриц любви, околачивающихся подле предприятий сферы обслуживания всех типов, на многочисленных перекрестках тусовались группы праздношатающихся личностей, которые при виде одинокой фигуры, неторопливо бредущей по направлению к ним, сначала оживлялись, но по мере приближения Дениса ажиотаж спадал, а когда они внимательно рассматривали шпагу на боку старшего помощника, а затем шрам на роже, впрочем, как и саму рожу, ажиотаж и вовсе сходил на нет. Похоже было на то, что Денис не оправдывал их ожиданий.

О чем-то похожем рассказывал, в свое время, одногруппник старшего помощника, шебутной парень, занимавшийся карате. По его словам, пока не начал тренироваться, случалось и от гопников на районе отхватить, когда ночью возвращался после проводов своей девушки, и около ее дома на другом конце города — короче говоря, везде, где можно было получить — получал. Довольно часто бегать приходилось. А потом, когда в силу вошел, еще обиднее стало — идет ночью, смотрит впереди «группа товарищей» кучкуется, радуется — сейчас оторвусь! Так нет — как назло, переходят на другую сторону улицы! Ну, а уж гоняться за ними и самому провоцировать, совесть не позволяла, а главное — категорический запрет сэнсэя. Так и остался неотмщенным.

Сказать, что пассивность аборигенов сильно расстраивала старшего помощника было бы большим преувеличением, но посмотреть, что из себя представляет рукопашный бой, в исполнении аборигенов, он бы не отказался — знания лишними не бывают. Одно дело, если автохтоны бьются в стиле деревенских разборок — с замахом, во время которого можно пообедать, и совсем другое, если они представляют из себя гибрид Джеки Чана, Брюса Ли и Федора Емельяненко.

Скудный фактический материал, полученный Денисом во время короткой схватки с «языками» — четвертым наследником Ульрихом ла Тая и потерявшим Генрихом ла Меда в Лесу, когда «языки» попытались освободиться из плена, и не менее короткая дуэль на борту парома, не позволял старшему помощнику сделать объективные выводы об уровне боевых искусств местного населения. А очень бы хотелось, ибо не зря в русском языке существует пословица: не зная броду, не суйся в воду… Однако, никто задирать Дениса не стал, а сам он от подобных действий воздерживался, ибо был порядочным человеком.

И все же, боевые искусства — боевыми искусствами, а больше всего старшему помощнику хотелось проверить возможности Небесного Волка в полевых условиях. Так-то он представлял, на что Волк способен — тот и коня на скаку остановил и в горящую избу… — тьфу ты, это не отсюда, и народец на пароме шуганул, но вот желательно было посмотреть, как он будет «гасить» супостатов при необходимости. Чтобы успешно воевать нужно досконально знать все возможности, все слабые и сильные стороны своего оружия. А Волк, как ни крути, в некотором смысле, был оружием. Хотя, одновременно, и товарищем. Это, как «Равиоли» — с одной стороны они пельмени, но с другой — все-таки, «Равиоли».

Аборигены с вожделением поглядывал на кошели, висящие на поясе Дениса — он и взгляды соответствующие ловил и чувствовал враждебность от невозможности поживиться, но, на рожон никто так и не полез — грозный вид старшего помощника, шпага, висящая на боку и бляха благородного на груди, остужали даже самые горячие головы, а шансов по-тихому срезать не было — для этого, или толпа нужна, где можно незаметно подобраться, или возможность разыграть сценку, когда один нечаянно толкает и рассыпается в извинениях, а второй быстренько делает свое дело. Так же не проходил вариант и с одиночным воришкой, который вполне мог бы справиться, если имел соответствующий талант. Но, каждый «работник ножа и топора, романтик с большой дороги» понимал, что толкнув «человека со шрамом», он извинениями не отделается, а повторимся — подходящего скопления народа не было, вот и шел старший помощник «нецелованным».

Через какое-то время старшему помощнику надоело болтаться по унылому депрессивному району. Во-первых — ничего интересного он не увидел, а во-вторых — захотел есть. Питаться в заведениях общепита, класса «Серебряного колокола», он не испытывал ни малейшего желания. Нет, если бы, не дай Бог, наступил голод и других мест, где можно поесть, не осталось, тогда — да. А так — решительно нет. И направил свои стопы Денис в сторону центра города.