Ходок - 8

Удивленно вытаращившему глаза белл-бою главком ничего объяснять не стал, впрочем тот ничего и не спрашивал – имидж, удачно подобранный командором, охоту к общению с ним отбивал напрочь, а возмущенно заржавшему Мерзавцу главком просто-напросто молча показал кулак. На этом инцидент был исчерпан и гостиничный служка с облегчением удалился, ведя коня в поводу.

Выйдя через несколько минут из конюшни, мальчишка был немало удивлен, а еще более напуган, снова столкнувшись с «упырем», явно его поджидавшим. Еще более он был удивлен, когда Шэф протянул ему большую серебряную монету.

– Немного погодя зайдешь к нему, – приказал командор, – и скажешь: «Мол, не могу смотреть, как такого замечательного коня морят голодом. Накормлю за свои. Будь что будет!», – мальчишка слушал Шэфа округлив глаза и открыв рот. Вид при этом имел вполне придурковатый, хотя поначалу показался главкому вполне вменяемым. – Ты все понял? – нахмурился Шэф. Вид рассердившегося «упыря» был зрелищем не для слабонервных, но именно несомненная опасность для жизни заставила белл-боя взять себя в руки и прийти в адекватное состояние, выразившееся в том, что он истово закивал, демонстрируя, что все понял, что повторять ничего не надо, и что все будет исполнено в наилучшем виде. – Смотри! Проверю! – предупредил командор напоследок и направился ко входу в гостиницу.

Народу в обеденном зале было немного: хозяин за стойкой и шумная, богато одетая, компания за большим столом. Судя по попугайской пестроте нарядов – из благородных. Никто из присутствующих внимания на Шэф не обратил – все были заняты своими делами: трактирщик, а может и сам отельер – кто его знает, по обычаю всех своих товарищей по цеху во всех мирах, полировал стакан, а компания аристократов потягивала красное вино, оживленно обсуждая какую-то хрень. Почему хрень? А что еще они могли обсуждать? Футбол еще не изобрели – значит, или про работу, или про баб, а так как вряд ли они работали, значит – про баб. Ну-у… может еще про лошадей, так что однозначно – хрень.

– Хозяин! – рявкнул Шэф, подходя к стойке. – Комнату и обед! И живо! – у бедного трактирщика, при виде потенциального постояльца, отвисла челюсть.

– Пир, – робко начал он, роняя полотенце на стойку. Стакан удержал – вот что значит школа. Мастерство не пропьешь! – У нас дорогое заведение… – договорить ему командор не дал.

– А я разве спрашивал тебя про цену? – грозно свел брови главком, вводя отельера в ступор, и одновременно впечатывая в стойку золотую монету. – И смотри у меня! – погрозил трактирщику пальцем верховный главнокомандующий, – чтобы без клопов! – трактирщик открыл было рот, чтобы достойно ответить, а может быть даже – заверить, но командор ему такой возможности не предоставил: – А то повешу, – Шэф кивком головы показал на здоровенное тележное колесо, используемое в качестве люстры. – Надеюсь, выдержит? – ухмыльнулся командор. – И побыстрей обед! Я голоден, как грат!

Трактирщик конечно немного струхнул… а пожалуй даже, не немного, а сильно, но по роду занятий ему приходилось сталкиваться с различными отморозками, поэтому он начал отвечать почтительно, но в тоже самое время, достаточно твердо:

– Пир! Комнату я покажу немедленно, а вот с едой… – он наверняка собирался сказать: «придется немного подождать», но главком снова не дал ему договорить:

– Какой я тебе пир, скотина!?! – взревел верховный главнокомандующий дурным голосом, заставив побледневшего отельера втянуть голову в плечи. Аристократическая компания, и так уже прекратившая разговор, чтобы ничего не пропустить из разыгрывавшегося представления, и вовсе превратилась в слух. – Ты знаешь кто я такой!? – продолжил надсаживаться командор, после чего сделал паузу, чтобы сообразить – кто же он такой, в самом деле? До этого момента представляться кому-либо он не собирался и никакой домашней заготовки у него не было. А отельер решил, что грозный постоялец ждет ответа и воспользовавшись возникшей паузой успел промямлить:

– Н-нет…

Ну, а у Шэфа за время тайм-аута всплыло в голове подходяще имечко – то ли из книги какой, то ли из фильма – неважно откуда, но всплыло:

– Я – Конрад фон Юнгинген! – он чуть было по инерции не добавил: «Великий магистр Тевтонского ордена», но вовремя прикусил язык. – Обед – немедленно! – грозно сверкнул очами командор и пригрозил: – Повешу! – после чего так стукнул кулаком по стойке, что подскочили все многочисленные бутылки и стаканы.