Хогвартс. Альтернативная история.

— Выпустили, значит, — сказал Аберфорт, увидев меня на пороге. — С утра пораньше.

«И тут тоже не изменилось», с облегчением подумал я.

— Тебя что, на голодном пайке держали? — поинтересовался Аберфорт, временно оставив свои стулья и занимая место за стойкой.

— Кормили там нормально, — я уселся на табурет, — но я примерно представляю, как сейчас выгляжу: в камере была только холодная вода и зубная щетка. Слушай, я ненадолго заглянул — просто хотел узнать, как тут дела, какие новости…

— Новости, — повторил Аберфорт. — Давай-ка я тебя сперва угощу. Ведь из Азкабана не каждый день выпускают. — После этого справедливого замечания он достал из закромов две бутылки пива — на этот раз нормального, — открыл их и одну поставил передо мной. — Пей.

— Что, все так плохо? — спросил я, беря бутылку. Аберфорт усмехнулся.

— Да нет, — сказал он. — Жизнь, как говорится, налаживается. Слыхал, кто нынче министр?

Я отрицательно покачал головой.

— Кингсли Бруствер, — сказал Аберфорт.

— Ого! — воскликнул я. — И как меня только выпустили?

Аберфорт сделал большой глоток.

— А ты знаешь, что они с Тейлором старые враги?

— Нет, — невинно ответил я, тут же вспомнив их разговор в холле Хогвартса. — Понятия не имею.

Аберфорт вздохнул и еще раз приложился к бутылке. Я начал смеяться.

— Ладно, ладно, — наконец, сказал он. — Тут на днях в «Пророке» вышла статья — перемывали косточки всем Пожирателям, которых к этому времени успели поймать. О Тейлоре, конечно, больше всего понаписали… ну и о тебе пара слов. Оказывается, ты вроде как… хм… его близкий родственник. — Аберфорт поднял бровь. — Что скажешь?

— Скажу то, — ответил я, — что Тейлор грузил меня этой байкой, пока мы сидели в общей камере, и стражи, как водится, подслушали наш разговор. А появление информации в прессе доказывает, что мой следователь очень не любит проигрывать. Так сказать, маленькая месть Кеннета Грея.

— Не такая уж и маленькая, — возразил Аберфорт. — На Тейлора есть зуб не только у Бруствера. Тебе придется нелегко, правда это или нет.

Я усмехнулся, решив про себя, что пережить родство с Тейлором вряд ли будет сложнее, чем выбраться из Азкабана.

Аберфорт начал рассказывать, что за это время случилось в Хогвартсе. Знал он не слишком много. Все разрушенные участки были восстановлены, защитные заклинания наколдованы вновь, а исполняющим обязанности директора назначена Макгонагалл. Седьмые и пятые курсы уже вернулись сдавать экзамены, а остальные ученики наслаждались лишними неделями каникул.

Аберфорту было известно, что я числюсь среди Пожирателей-беглецов: их списки печатали в «Пророке», где публиковались все связанные с последними событиями новости. Новостей было много, но только на первый взгляд. Редакция и журналисты газеты старались реабилитировать себя за месяцы исправного служения «террористической организации, незаконно удерживавшей власть», бичуя грехи своих прежних хозяев и призывая теперь к всеобщей толерантности. Министерство произвело чистку рядов, но эта чистка, по словам Аберфорта, оказалась довольно формальной: большинство из тех, кто запятнал себя в глазах победителей, просто переместились на должности ниже, хотя кое-кого и отправили за решетку, в том числе Долорес Амбридж. Теперь излюбленной темой выступлений министерских представителей было «всеобщее пробуждение от зловещего сна», «снятие гипнотических чар» и «внутреннее сопротивление режиму».

Аберфорт занимался своим баром, почитывал газетные статьи, и так прошло три недели, а в начале четвертой в «Кабаньей голове» вдруг появился Клайв Пирс. Хотя они с Аберфортом никогда не встречались, это, как выяснилось, не мешало им последние месяцы состоять в деловых отношениях. Через подставных лиц Пирс покупал у Аберфорта мои картины и рисунки, и вся эта комбинация была единственной уступкой, на которую Клайв Пирс, обычно соблюдающий вооруженный нейтралитет с любой властью, пошел ради интересов Дамблдора.

Незадолго до своей смерти Альбус Дамблдор тайно посетил его и попросил заняться скупкой моих работ, которые я буду писать по заказу его брата. Аберфорт не имел выходов на этот рынок, а у меня должен был появиться убедительный мотив и стимул для регулярных визитов в «Кабанью голову». На логичный вопрос Пирса, зачем все это надо, Дамблдор, как водится, не ответил ничего конкретного. Теперь же Клайв Пирс просил, вежливо, но настоятельно, чтобы Аберфорт написал об этом в заявлении на имя следователя Министерства (а не Азкабана), занимавшегося делами Пожирателей, поскольку буквально на днях выяснилось, что меня тайно держат в тюрьме, а информация, которой Аберфорт располагает, поможет меня оттуда вытащить.