ХОХО. Целую. Обнимаю

— Откуда ты об этом знаешь?

— Я просто не хочу, чтобы ты… рисковал из-за меня своей карьерой.

— Да что ты… Это не…

Он протягивает руку, чтобы коснуться меня, но одумывается и тут же опускает ее: администраторы на другом конце вестибюля не спускают с нас глаз. По лицу Джеву пробегает тень досады.

— Не знаю, о чем ты говорила, но тебе не нужно беспокоиться из-за моей… карьеры. Я знаю, что делаю. И знаю, чего хочу.

Я настолько тронута этими словами, что сердце начинает биться как сумасшедшее. Кажется, я вот-вот расплачусь.

— Я напишу, когда доберусь до общежития, хорошо?

Он смотрит на меня пару секунд, но затем кивает.

— Хорошо.

Я ухожу, прежде чем он скажет что-нибудь еще, вызываю такси и плачу всю дорогу до общежития.

Глава тридцать четвертая

Долго простояв под горячим душем, я пишу сообщение Джеву по пути в свою комнату.

«Прости, что ушла вот так. Мы здорово провели время вместе».

Он отвечает моментально: «Не беспокойся об этом. Спасибо, что написала, как добралась».

Последующие две недели Джеву ведет себя внимательнее обычного: то и дело заглядывает проведать, каждое утро присылает свое расписание и звонит по ночам. Я стараюсь выкинуть разговор с Суном из головы, но меня беспокоит мысль, что Джеву может упускать важные возможности из-за меня. Конечно, я и сама отменяла репетиции ради наших встреч. Но из-за подготовки к презентации и плотного расписания Джеву у меня создается впечатление, что мне все больше и больше приходится выбирать между ним и собственным будущим, и это… сбивает с толку.

Мой преподаватель игры на виолончели в академии разрывается между всеми учениками, поэтому я назначаю частный урок с Юнби по интернету. После того, как я играю «Вокализ» русского композитора Сергея Рахманинова, который подготовила для сольного выступления, Юнби поправляет меня, где нужно, и отмечает, над чем стоит еще поработать.

Когда наш урок подходит к концу, она добавляет:

— Прежде чем отпустить тебя, я хочу рассказать об электронном письме, которое получила сегодня утром. Филармония Лос-Анджелеса предлагает солистам из местных школ поучаствовать в их проекте. Вход доступен только по приглашению, все учителя в округе получили эту рассылку. Прослушивание пройдет в последнюю субботу июня.

Это через неделю после презентации.

— Я надеялась, что могу записать тебя, — с энтузиазмом, заметным даже через экран, говорит Юнби. — По-моему, тебе правда стоит прийти, это отличный шанс. Дженни, что-то не так?

— Нет, я… — Я изображаю на лице улыбку. — Спасибо, что сказала. Я могу подумать над этим?

Тем же вечером за ужином Сори и Анджела замечают, что я почти ничего не ем.

— Дженни, что случилось? — спрашивает Анджела. — Это же твои любимые токпокки.

Мы снова пришли в корейский ресторан недалеко от главных ворот академии, и теперь делим между собой тарелку с горячими острыми рисовыми палочками.

Когда я передаю им то, что сказала мне Юнби, они замолкают на несколько секунд. Затем Сори задает вопрос:

— Ты согласишься?

— Тогда мне придется улететь из Сеула на месяц раньше.

— Но такая возможность выпадает раз в жизни.

— Мне не придется участвовать в прослушивании Филармонии, если презентация пройдет как надо.

Хотя это и разные вещи. Сольное выступление на презентации пошло бы на пользу моему резюме, но целое лето играть в Филармонии? Такое и правда бывает раз в жизни.

— Это из-за Джеву? — тихо уточняет Анджела.

И я понимаю, что она имеет в виду: дело в том, что я не хочу его здесь оставлять?

А ведь всего пару недель назад я сама говорила, что он не должен упускать возможности из-за меня. Не стоит ли сказать то же самое себе?

Вздохнув, я достаю кошелек, чтобы расплатиться.

— Что это? — спрашивает Анджела.

Я смотрю туда, куда она указывает пальцем, и замечаю, что из внутреннего кармашка кошелька выглядывает кусочек пластика.

Я достаю фотографии, которые мы с Джеву сделали в фотобудке тогда, в ноябре, и кладу их на стол. Анджела с Сори тут же собираются вокруг.

— О боже, это же вы с Джеву! — восклицает Анджела.

— Где вы сделали это фото? — уточняет Сори.

— В Лос-Анджелесе.

— И ты везде носишь его с собой? — Анджела расплывается в сияющей улыбке. — Как мило!

— Эмо! — раздается вдруг громкий голос позади, подзывая одного из работников ресторана. Вздрогнув, я вскидываю голову и замечаю Джину с ее подругой через пару столиков от нас. Я так глубоко ушла в свои мысли, что перестала обращать внимание на происходящее вокруг.

Но даже если она и слышала что-либо из нашего разговора, то не подает виду, заказывая тарелку токпокки для своего столика.

— У Джеву тоже есть такое фото? — спрашивает Анджела. — Они же парами делаются?

— Принтер в фотобудке сломался, когда печатал наши снимки, поэтому на бумаге они есть только у меня. Кстати говоря, надо отправить ему еще раз.

Я навожу камеру на фотографию, и, пока я нажимаю на кнопку, на экране появляется сообщение: «Ты не занята сейчас? Я припарковался за библиотекой».

— Это Джеву, — поясняю я, хватая полоску со снимками со стола и запихивая в карман. — Я не ожидала, что мы увидимся на этой неделе, он был так занят…