Хохочущие куклы

До спальни не дошла – успокаивалась, складывая пасьянс в комнате с окнами. Не сложился, снова не сложился. Когда же это изменится? Но день все не кончался. И она долго шла, странным образом попала в часовню, печально-простую в электрическом свете. Хотела вспомнить радостную историю, связанную с раскрывшим навстречу ей руки деревянным человеком, имя которого осталось с игрушкой, но на ум приходили лишь латинские слова, такие же ровные, как новый свет, и становилось ясно, что если и есть эта история, она не радостна, а безнадежна, как жест отчаяния со стороны Бога, который даже так ничего не смог изменить.

Длинные дни

Три дня рождения в этом июле – и тоска по корпоративу, способному поднять дух предприятия в пыльную жару. Николай знал, где скрыться, даже когда бесполезно урчали кондиционеры, знал и бывал там, но не хотел об этом помнить сейчас. Ведь кондиционер у них в порядке, празднование назначили на пятницу, Миша пришел со своей, Аля, единственная женщина в филиале, пришла в красном платье, и были маленькие канапе с авокадо, которые никто не ел, зато на глазах таяли бутерброды с красной рыбой. Шампанское – настоящее (кому только пришло в голову?) оказалось кислее обычного, о чем не стеснялись говорить, но, к счастью, были и другие напитки в запотевших бутылках.

Разумеется, Николая в очередной раз спросили, почему он пришел один – боится, что отобьют подругу или боится вдвоем с ней родную фирму объесть, а может, на Альку глаз положил, допрашивали с въедливым любопытством, раздраженным отсутствием толковых ответов, и сделали что-то вроде шутливого выговора, за которым скрывалось серьезное и ревнивое внимание. В конце концов, после достаточного количества шампанской кислятины и водки, он согласился:

– Приведу, приведу, прямо в следующий раз. Что в следующий раз празднуем? На Новый год, ну пусть хоть на Новый год. А что, до того – ничего? Мы с ней сами редко видимся, она из… – Он назвал не близкий, но и не слишком далекий город. – Работа у нее там и все остальное.

– Где же ты нашел ее? Поближе не мог оглянуться? Вон хоть на Альку!

Аля была замужем, но это беспокоило коллег меньше, чем его асоциальное одиночество, а уж отсутствие сегодня Алькиного мужа не трогало никого. Мужей не приводят. Он не успел ответить, ответили за него: в Интернете, где еще, – нашлись две истории интернет-романов, один из которых закончился даже браком, но супруги, живущие в разных городах, так до сих пор и не съехались, больше из упрямства, нежели из-за работы и жилья, жили то там, то тут, имея ребенка… И вторая, не заканчивающаяся браком, но длящаяся благодаря долгим забавным сеансам в скайпе…

– Но у нас так не будет! – Николай неожиданно подал голос, вместо того чтобы тихо радоваться – нашли интереснее предмет для разговора, да так громко подал, словно сила звука могла что-то изменить в его жизни. – А мы с Элей решили, что она переедет сюда, будет со мной жить. Ни скайп, ни поездки… Нет, я этого не понимаю! Если уже женаты, должны вместе жить. Нужно время, чтобы все сделать. Там еще проблемы пока, но потом обязательно! Осенью. Или к зиме… Но будем вместе жить.

Он ждал, что выразят согласие с его мнением по поводу дистанционных романов, полное одобрение и восторг и обяжут предъявить Элю сразу по приезде (где только взял это имя! Не потому, что «Нора» слишком необычно, – просто не мог выговорить ее имени в этом помещении). Но его лишь спросили строго:

– А что с ее работой? Она кто по специальности у тебя?

– Найдет что-нибудь, первое время поживем, в конце концов, на мои…

И осекся, избегая табуированной темы зарплат. На него смотрели с недоверием, но тут Миша вскочил:

– Так. Давай за тебя! За вас двоих!

Выпили за него и, получается, за Нору – было в этом нечто щекочущее – словно держал он в руках украденную вещь, наблюдая тщетные поиски. И еще несколько раз пили за них, шутили без юмора о многих детях, Николай испытывал при этом странное облегчение, почти верил, что коллеги на самом деле все знают – ну и что? – и на следующий корпоратив он приведет ее с собой. Хотелось пройти до развилки с Мишей, рассказать, что она – рыжая, высокая, худая, но, когда доходит до дела, очень даже… однако Миша уехал со своей, и Николай шел домой один. Несколько глотков свежего воздуха и одна сигарета вдруг прояснили: ведь он, столько ходивший вокруг да около, принял окончательное решение, заявил при свидетелях – Нора будет жить с ним. Он забирает ее.

И решение оставалось в силе, несмотря на то что теперь, после вырвавшихся нетрезвых слов, он чувствовал себя идиотом, смешавшим несмешиваемое, хуже, чем шампанское с водкой, и промелькнула даже трусливая мысль на самом деле найти какую-нибудь Элю, мало ли их в Сети водится, и предъявить общественности… До Нового года достаточно времени для отношений.

Решение оставалось в силе несмотря на то, что какое-то время он совсем не выезжал за город и жил обычной жизнью между работой, домом и дешевыми кафе. Один раз заехал к родителям, уехал от них с хорошим чувством исполненного долга и замоленного греха.