Хохот Демиурга. Плаха и Веха

– Представь, – трясущимися руками готовит петлю, – почти как в сказке – есть развилка и два пути: перед первым лежит фонарь, а дальше тропинка, ведущая во мрак, что на том пути, не узнаешь, пока не возьмешь фонарь и не пойдешь. И по всему маршруту ты сможешь освещать только маленький пятачок, на котором находишься. Что ждет в конце и какая панорама откроется в следующий момент – чудесные ли виды, добрые ли люди, или же разбойники в трущобах – ты не узнаешь, пока не подойдешь и не осветишь. Страшный из-за своей неизвестности путь, а на указателе написано «Жизнь».

Второй путь манит своей предсказуемостью – будь она великолепна или же даже ужасна, не важно – приятно, что ты видишь маршрут насквозь, и, если какая кочка не нравится, можешь попросить поработать ландшафтных дизайнеров – что-то убрать, что-то добавить. На указателе этого пути сказано «Фантазия».

Постоянно оказываешься перед очередной развилкой, и надо выбирать, каким путем идти. И я выбираю тот, где легко и уютно, это должно быть понятно, по-моему, но вот только никуда не иду на самом деле, а стою зачарованный и смотрю в волшебный монитор. Вместо того, чтобы что-то делать, мечтаю, как хорошо было бы сделать. А потом, когда уже поздно, думаю, что в следующий-то раз уж точно не упущу настоящее. Понимаешь? ДУМАЮ. Я зациклен в этой ловушке…

– И что? Слушай, прекращай, а?

– А какой из двух путей обычно выбираешь ты?

– Я? Да что ты делаешь?!

Веня надевает заготовленную петлю на шею, затягивает узел:

– Желаю тебе не заблудиться, друг.

И он переваливается, в последний момент будто передумав, цепляя руками воздух.

Все. Конец. И я это понимаю. Трясет будто бы от холода, а не страха – словно назойливый дискомфорт из-за сырой обуви. Оглядываюсь, не знаю, пытаться ли снять Веню, звать ли на помощь или уйти, пока никто не видит…

***

Ручки у меня нет, вторая банка допита. Открываю последнюю. Хмель заслоняет похмелье, голова немного побаливает, но думать уже не так противно. План… Смотрю на листок – от написанных неровным пьяным почерком фраз отходят стрелочки к другим фразам.

После его самоубийства я часто вспоминал наш последний разговор, и чем больше думал, тем сильнее сгущалась туча, пока наконец не обрушилась грозой, которая вымыла спокойствие и наполнила одержимостью.