Начав патриотично с девятимиллиметрового «Веблей Скотта» образца 1922 года, который поставлялся Англией для южноафриканской полиции, он перешел к другим аналогам модели Браунинга, а затем ознакомился со всеми современными служебными пистолетами. Аргентинский
Между Ноттингемом и Локсли, казалось, было мало общего. Один – крупный мужчина аравийской внешности, возраст которого близился к полувековой отметке, другой – потомственный брит среднего телосложения, стоящий на пороге зрелости. Один – полицейский, другой – преступник. Однако Шариф всё больше симпатизировал Капюшону и находил у себя общие с ним черты. Оба – английские патриоты, оба признавали дисциплину и устав, честь и справедливость. Оба являлись охотниками на двуногую дичь, оба влюбились в одну женщину, которая…
«Кстати, где она?» – неожиданно спохватился Ноттингем, но тут же вспомнил, что Марион спустилась в бар.
Вполне возможно, что местное управление выбрало четырехзвездочный отель «Максимилиан» для размещения сотрудников лишь по одной причине – из-за близости ко Дворцу Правосудия. Выставка располагалась в районе Гросройта, а стрельбище
Несмотря на отличный сервис и уютные номера, Марион не очень нравилась общественная зона гостиницы. Постройка середины 80-х годов не отличалась изыском или особым вкусом. Блеклые пастельные тона, скучное сочетание персиковых и светло-зеленых оттенков… Хотя в лобби были уютные кожаные кресла и подавали отличный кофе.
Персонал тактично не заметил, что Марион в халате и тапочках. Курить здесь не разрешалось, пришлось идти в бар. Сочетание обитой металлом стойки, вездесущего цвета беж и акварельно-салатовых диванов вызывало презрительную ухмылку – всё как-то нейтрально, без эмоций. То ли дело родные пабы!
В четверть одиннадцатого бар оказался неожиданно малолюден. Занят был только один столик, и оттуда неслась английская речь. Приглядевшись, Марион узнала в мужчине капитана Гизборна. Его спутница была ей незнакома. Русая блондинка, крупная и мускулистая, с маленькой грудью и длинным веснушчатым носом, громко смеялась и развязно жестикулировала. Ее кисти до запястий обтягивали перчатки, совершенно неуместные. Капитан заметил сослуживицу, махнул рукой, приглашая за столик.
– Кофе с молоком и без сахара, пожалуйста, – попросила Марион подошедшую официантку в белоснежной рубашке.
– Предстоит бессонная ночь? – озорно поинтересовался Гизборн.
– Ну, не пиво же с сардельками заказывать! – фыркнула Марион, положив на стол изящную зажигалку и пачку «Житана».
Незнакомка вновь громко рассмеялась.
– Ха, девочке палец в рот не клади! Но серьезно: будучи в Баварии не отведать местного пива с братвурст – это кощунство! Я лично сразу по прибытии отметилась. Придется добавить лишний час на тренажерах…
У соседки по столику был странный акцент.
– Гай, – вздохнула Марион, – где твои манеры?
– Ох, дамы, прошу прощения! Это Марион, моя коллега.
– Джоан Литтл из Австралии, – протянула руку блондинка. Заметив, что Марион покосилась на перчатку, засмущалась. – Я, понимаете ли, стрелок… Берегу пальцы. Мы, как воры-карманники, натираем подушечки до блеска… Для чувствительности.
– Стрелок? – удивилась Марион. – Участвуете в стрелковом чемпионате? В какой категории?
– Во всех, – улыбнулась австралийка.
– И успешно? – вновь изумилась англичанка.
– Я просто сплю с оружием и практикуюсь в буше – охочусь на кенгуру с вертолета, – рассмеялась Джоан. – Нет, действительно – все так изумляются, даже женщины! А как же солидарность?
– Ну, обычно у женщин не хватает времени для практики во всех видах, – пожала плечами Марион, закуривая сигарету. – Я сама в молодости стояла на стенде, но это, наверное, у нас, англичан, национальное… Сейчас, правда, больше «прилипла» к пистолетам.
– О, ты тоже участник? – изумленно воскликнула Джоан.
– Нет, я здесь по работе. Консультант.
– Обидно! Действительно обидно. Я единственная заявленная фемина. Мне одиноко среди мужланов!
– Джоан, вам не говорили, что оружие – это мужская забава?
– Эм, но что мне делать, если отец оставил мне в наследство стрельбище и охотничий клуб?
Марион от сокращения своего имени вздрогнула – так ее называл лишь один человек, за которым ныне велась охота. Австралийка, впрочем, продолжала щебетать как ни в чем не бывало. Ее веселость и развязность стали передаваться Марион, и через несколько минут, когда принесли заказанный кофе, морщины на лбу англичанки разгладились и улыбка не сходила с лица.