Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера

Что же было? Был тренер Херб Брукс с продуманной до мелочей — хотя и казавшейся всем утопической — восьмимесячной программой подготовки к Играм. Были американские студенты, которым под тиранией Брукса, если они хотели остаться в команде, пришлось быстренько сломать свое свободолюбие. Были жесточайшие, абсолютно советские тренировки (и тренер не раз приводил сборную СССР, вроде бы представлявшей такую идеологически враждебную страну, в пример!), где выживали только сильнейшие духом. Были десятки товарищеских матчей, в которых недавние неумехи оказывались в состоянии перебороть себя и свой страх. Были бунты против тренера-диктатора, которые заканчивались провалом и его возвращением. Была группа незнакомых людей, которые за месяцы совместной подготовки, неуемного труда, пота и крови превратились в братьев, а Брукс — в их отца. Потому они и смогли перевернуть мир.

Я это к тому, что в 2004-м у Канады и США тренеры на Кубок мира были известны двумя годами ранее, а у нас — меньше чем за три месяца до начала турнира. При таких раскладах можно считать чудом, что Билялетдинову удалось создать достаточно боеспособную команду, которая обыграла в группе американцев, вышла в плей-офф со второго места, чтобы… проиграть тем самым США в четвертьфинале.

В пути сборной к Кубку мира все было рассчитано на авось. Все думали, что катастрофа ждет нашу команду на вратарской позиции, но вдруг пошло у молодого Ильи Брызгалова. Пошло, потому что для парня решалась вся его карьера — и потому что рядом оказался Владислав Третьяк. Тоже приглашенный в сборную «на флажке». Так же, «на флажке», выздоровел Дацюк, во что мало кто верил. И страна наконец-то увидела, что это за чудо. Но ведь чудом и увидела! Вопреки всему!

К людям руководители федерации относились как к мусору. Опытнейшего Николишина сначала включили в команду, причем в десятку «неприкосновенных» — а потом, после заключения тем контракта не с «Динамо», а с ЦСКА, спокойно «выключили». Вначале не было в списке Александра Фролова — он появился только благодаря отказам. Те, кто видел Фролова на Кубке мира, не мог взять в толк, как можно было не внести его в изначальный список — лучшего снайпера «Лос-Анджелеса», брызжущего мощью молодого парня, которому среди силовых форвардов в России не было равных. И который всегда говорил, что сборная для него — это святое.

Ну а насчет абсурдного календаря и формулы турнира (играть четвертьфинал против соперника по собственной группе — такого я не видел нигде и никогда) — так не американцев с канадцами надо было за это клеймить. С самого начала было понятно, что они, организаторы, станут искать выгоды для себя. Винить надо тех, кто весь этот абсурд допустил и прошляпил.

Не один и не два раза на этапах Евротура-2003/04, когда календарь Кубка мира уже был предложен, но еще не утвержден, тогдашний менеджер сборной Касатонов подходил к Стеблину с просьбами внести серьезные коррективы. Такая возможность была: без согласования с федерациями календарь не мог быть принят. Вот только президент не счел эту проблему серьезной.

Тема Кубка мира за последние месяцы перед его началом не раз вызывала у российского хоккейного руководства игру мускулами. Вот убежал из ЦСКА в «Коламбус» Николай Жердев — и Стеблин пригрозил, что контрольный матч сборных США и России в Коламбусе не состоится. Вот наметились проблемы с въездными визами в Америку — и президент заявил, что если хотя бы один игрок не получит возможность въехать в США, сборная снимется с Кубка мира.

Во времена холодной войны любили говорить: эту бы атомную энергию — да в мирных целях! И тогда бы не было у сборной США перед четвертьфиналом двух лишних дней отдыха. А может, мы и вовсе попали бы в европейский пул и не должны были до полуфинала встречаться с теми, ради выхода которых в финал было сделано все.

Еще до Кубка мира мы говорили с Касатоновым. И разговор вышел далеко за рамки этого турнира.

— Подготовка североамериканцев чем-то принципиально отличается от нашей? — спросил я.