Хоккенхаймская ведьма

— Хорошо-хорошо, честно, — не стал спорить барон. — Поймите. Вы войдёте в круг близких людей, что посвящены в тайны принца. А это ближний его круг. Об этом мечтают десятки рыцарей придворных.

— Так пусть эти десятки рыцарей и сделают дело, — продолжал сомневаться кавалер. — Зачем вам я?

— Эти десятки рыцарей могут легко зарезать кого-нибудь, встать во главе отряда или управлять крепостью, но для тонкой работы, для поиска и сыска, ни один из них не пригоден. А вы всегда справлялись с подобными заданиями. Найдите бумаги, и дом Ребенрее будет вам благодарен.

— А если их уже нет?

— Убедитесь, что их нет.

— Как их искать? Кто подтвердит, что их нет? Какие доказательства их отсутствия вы примите?

— Не знаю, не знаю, не знаю, — отвечал барон, жестом подзывая к себе слугу.

Тот уже был готов, он подошёл и положил на край стола рядом с Волковым большой кошелёк.

— Это вам на расходы, пятьдесят талеров. Бумаги Якоб Ферье возил в плоской, кожаной сумке, простой и старой, потёртой. Вряд ли она кого-то из воров соблазнила. Последнее письмо он написал из таверны «Безногий пёс».

— А если я не смогу найти бумаги? — спросил кавалер, поднимая со стола кошелёк.

— Никто вас не упрекнёт, мне будет достаточно вашего слова, что вы сделали всё, что могли, — барон не настаивал, он просил. — Я прошу вас помочь нам, вы окажите большую услугу дому Ребнерее.

— Значит нужно найти эти бумаги, или убедится, что они уничтожены, и сделать это нужно тихо.

— Об этих бумагах не должен знать никто, кроме вас. Никто.

— Хорошо, я попытаюсь, — сказал кавалер, пряча кошелёк. — Не знаю, найду ли ваши бумаги, не знаю, смогу ли убедиться, что их нет, единственное, что я могу вам обещать, так это то, что дело сохраню в тайне и сделаю всё что могу.

— Мне большего и не нужно, — сказал фон Виттернауф, он поднял руку, делая лакеям знак, — давайте уже обед, и вина ещё несите.

Барон был самой обходительностью, а посулы его и обещания были очень заманчивы. Уговаривать и убеждать он умел, не зря был он дипломатом.

Когда после отличного обеда с хорошим вином Волков спустился вниз, то нашёл там за одним из столов всех своих людей. Кавалер остановился около них и стал задумчиво их рассматривать. Он размышлял о деле, и думал, как объяснить своим людям задачу.

А Ёган, Сыч, Максимилиан и брат Ипполит молча ждали, пока он начнёт. Но Ёган не выдержал взгляда господина и заговорил:

— Никак опять что-то удумывают, — озабочено сказал слуга. — Опять дело какое замыслили.

— Откуда знаешь? — спросил его Сыч.

— Взгляд у них злой, когда они что-то придумывают.

— Да у него всегда взгляд злой, — сказал Сыч. — Я нашего рыцаря, почитай и забыл, когда добрым видел.

Максимилиан и монах заулыбались. Но кавалер и не слушал их, он продолжал обдумывать что-то, и, наконец, заговорил:

— Сыч, а как найти вещь, что воры украли, а вещь эта ворам не нужна?

— Так пойти по местам воровским, да посулить за вещь серебра. Коли вещь никому не нужна, так и не продали они её. Значит, вам её принесут, а вещицу можно будет и без денег отнять.

— Нет, — вслух размышлял Волков, — никто не должен знать, что вещь ищут.

— Ну, тогда, пойти в то место, где воровство было, поспрошать людей местных, а после брать всех воров, и как следует поговорить с ними.

— Говорю же тебе, нельзя что бы знал кто про розыск. А ты говоришь поспрошать людей, да брать всех.

Фриц Ламме, чесал горло небритое, смотрел в потолок, стал думать, а кавалер сел на лавку рядом с ним. Ждал. А Сыч всё чесал и спрашивал его:

— А у кого вещь-то уволокли?

— У купчишки одного, а купца, видно, убили. Вещь взяли, да деть её никуда не могут, нам надобно найти её.

— Ну, так давайте найдём тех кто взял её, — предложил Ёган и, сжав кулак, добавил. — И спросим с них. Авось скажут.

— Дурень, так речь о том и идет, чтобы найти их. А как? И так найти, чтобы тихо всё было? — говорил Волков чуть раздражённо.

Ёган вздохнул, замолчал, а Сыч произнёс:

— Есть один способ.

— Что за способ? — оживился Ёган. — Говори уж, не тяни.

— Да просто всё, раз купчишку убили и вещь его забрали, так и поедем туда, где всё это было, а один из нас будет, вроде как, купец. Будет пить гулять, деньгами бахвалиться, воры авось на него и клюнут, а мы приметим их и тихонечко возьмём. А потом в тихом месте спросим про купчишку, что сгинул, авось разговорим их. Может, и узнаем про вещицу.

Сыч замолчал. Волков посидел, немного обдумывая его слова, а потом улыбнулся, схватил Фрица Ламме за шею крепко, стал трясти его, приговаривая:

— Давно тебя повесил бы, да полезен ты бываешь!

Все тоже радовались, а Сыч больше всех, и стал просить:

— Раз полезен бываю, экселенц, так давайте пива выпьем, а то трактирщик нам боле не отпускает.

— Заказывай, — согласили Волков. И приговаривал задумчиво, — что ж, попробую быть купцом.

А монах сказал ему:

— Господин, вряд ли вас за купца кто примет.

— И то верно, — поддержал его Ёган, — какой из вас купец с такой то рожей. Лицом. Вот за бандита вы бы сошли.

— Да, экселенц, купец из вас неважный, — согласился Сыч.

— А из тебя важный? — спросил чуть озадаченный кавалер.