Хоксмур

А она словно ожила вокруг него: по всему помещению эхом раздавались скрип дверей и звук шагов по камню. Он стоял в огромном квадратном зале, над ним высился оштукатуренный потолок, выгнутый, словно мелкая тарелка, освещенный круглыми окнами из простого стекла; он стоял в нефе, с трех сторон окруженный галереями — их поддерживали толстые колонны из старого камня; над алтарем был навес из темного дерева, а поручни перед ним были сделаны из железа. Хоксмур искал что-то, на чем глаз мог бы отдохнуть в этой тьме — дерево, камень, металл, — искал, но не мог найти. Когда он сел на скамеечку и закрыл лицо руками, на него снова опустилась церковная тишина. И он погрузился во тьму.

А рядом с ним сидел его собственный образ, вздыхающий, в глубоком раздумье, и он, протянув руку, коснулся его и вздрогнул. Но не говори: он коснулся его, скажи: они коснулись его. И когда они поглядели на пространство между собою, то заплакали. Солнце вставало и садилось, а церковь дрожала, и по полу, будто камыш, был разбросан полусвет. Они сидели лицом к лицу, однако смотрели не друг на друга, а дальше, на силуэты, что отбрасывали на камень; ведь там, где была фигура, было и отражение, а там, где был свет, была и тень, а там, где был звук, было и эхо, и кто мог сказать, где кончалось одно и начиналось другое? И когда они заговорили, то заговорили одним голосом:

и я, верно, спал, ведь все эти фигуры, встретившие меня, были как во сне. Свет у них за спиной стер их черты, и мне видно было лишь, как они поворачивают головы, то налево, то направо. Их ноги покрывала пыль, и мне видно было лишь направление, в котором двигалась их пляска, то назад, то вперед. И когда я смешался с ними, они соприкоснулись пальцами и заключили меня в круг; и мы, сближаясь, все время отдалялись. Их слова были моими собственными, но не моими собственными, и я очутился на вьющейся тропинке из гладких камней. И когда я обернулся, они безмолвно наблюдали друг за другом.

И тут, во сне, я опустил на себя глаза и увидел, в каком тряпье стою; и вот я снова дитя, нищий на пороге вечности.

Послесловие автора

Всякое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, является совершенно случайным. При написании «Хоксмура» я использовал множество источников, однако данная версия истории — моя собственная. Я хотел бы выразить признательность Иэну Синклеру, чья поэма «Лудов жар» впервые привлекла мое внимание к наиболее странным особенностям лондонских церквей.