Хокусай. Манга, серии, гравюры

Темы, связанные с привидениями, призраками и потусторонними силами, были тогда очень модными и популярными в Японии. И в 1831 г. Хокусай создает серию под названием «Сто рассказов о призраках». Несмотря на многообещающее название, гравюр в серии всего пять. В ней выявились глубинные средневековые истоки творчества Хокусая, воспитанного с детства на фантастических историях, верящего во все необычное, в колдовство, оборотней, столь прочно угнездившихся в сознании японского народа. Один из листов этой серии Хокусая посвящен Оиве – самому известному в Японии привидению онрё. В японской мифологии онрё – «обиженный, мстительный дух» – неупокоенная душа человека, цель которой – наказать обидчика, нанесшего ей оскорбление при жизни.

Японцы очень любят традиционные сказки-страшилки с участием онрё – кайданы. Их часто ставили на сцене театра кабуки, где призраков обычно играли женщины в белых погребальных одеждах, с длинными распущенными волосами и мертвенно-бледным гримом. Бумажный фонарь, превратившийся в череп Оивы, героини драмы Цуруя Намбоку Ёцуя Кайдан, поставленной в театре кабуки, сообщает призраку убедительность и одновременно жуткую ирреальность, соединяя два мира – воображаемый и действительный. История Оивы основана на реальных событиях. Премьера «Страшной истории о призраке из деревни Ёцуя с дороги Токайдо» состоялась в 1825 г., после чего пьеса приобрела немыслимую популярность, а с появлением кинематографа пережила десятки экранизаций. Чаще всего онрё становились женщины, погибшие по вине своих мужей. И героиня гравюры Хокусая – не исключение. Оива была замужем за ронином Иэмоном – самураем без хозяина. Он был вынужден изготавливать зонты, чтобы содержать жену и новорожденного сына. Это было настолько унизительно для него, что он начал ненавидеть молодую супругу, в которой видел источник своих бед, и совершил целую серию убийств. Привидение Оивы продолжало истязать подлого мужа на протяжении всей пьесы. Куда бы он ни шел, везде появлялся ему ее зловещий лик. В одной из сцен в Оиву внезапно превращается загоревшийся бумажный фонарь, а из дыма от этого огня проявляется тело призрака. Именно этот образ Оивы в виде горящего фонаря и запечатлен на ксилографии Хокусая. Фонарь-лицо лишен подбородка, но зато наделен огромными глазницами, зловеще сверкающими на лице злодейски убитой юной женщины. Бледный свет, струящийся изнутри фонаря, озаряет ее бумажное лицо. Столь же выразительна и другая гравюра – «Призрак служанки», повествующая о жестоком убийстве девушки Окику, разбившей хозяйские тарелки и брошенной за это в колодец. Окику жила в замке Химэдзи, что в провинции Харима (она же Бансю) – исторической области Японии, соответствующей юго-западной части нынешней префектуры Хёго. Именно в этой провинции (в городе Ако) в период Эдо находилась резиденция клана Асано, к которому принадлежали легендарные 47 ронинов. Согласно легенде, князю Химэдзи за верность сёгуном были подарены 10 драгоценных по тем временам голландских расписных тарелок, мыть которые доверяли только служанке по имени Окику. У князя в услужении был самурай по имени Аояма Тэссан, который долго желал красавицу-служанку, однако она не отвечала ему взаимностью. Тогда он пошел на хитрость и тайком спрятал одну тарелку, а потом потребовал от Окику предъявить ему все 10. Много раз девушка пересчитывала тарелки – увы, их было всего лишь 9. Коварный Аояма пообещал простить ее упущение, если девушка согласится стать его любовницей, но добродетельная Окику отказала ему и на этот раз. Тогда самурай убил ее, а тело сбросил в колодец, по другой версии – подвесил ее в колодце вниз головой, пока она не умерла. Окику стала мстительным призраком. Преследуя своего убийцу, она каждую ночь появлялась из колодца, и все продолжала пересчитывать злосчастные тарелки: «один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять» и, дойдя до десятой отсутствующей тарелки, завершала подсчет жутким воплем. От всего этого Аояма то ли сошел с ума, то ли сбежал из замка, а то и вовсе умер. Хокусай изобразил ее призрак в виде медленно выползающего из недр колодца бледного женского лица, покачивающегося на невероятно длинной змеиной шее, унизанной тарелками. Художник создал в этих гравюрах особую атмосферу театральности. Он вывел свои персонажи из мира реальности, помещая их в мир сценический, интуитивно угадывая особую волнующую атмосферу театральных эффектов, сочетая темный иссиня-черный фон со светлым, почти светящимся желтоватым ликом призрака, нагнетая атмосферу жути показом замедленных ритмов его движений.