Холли

– Открой, – просит Родди. – Достань её телефон, если он там. Нужно… – Он замолкает, надо поберечь дыхание для основной части миссии. Кроме того, Эм и так знает, что делать. А прямо сейчас нужно убраться отсюда и, если повезёт, у них получится. «Если кто-то и заслуживает немного везения после всего пережитого, так это мы», – думает Родди. Ему не приходит в голову, что Бонни этим вечером повезло гораздо меньше.

Эм уже вынимает симку из телефона Бонни, фактически выводя его из строя. Родди затаскивает Бонни по пандусу. Эмили, сидя в кресле, сдаёт назад, освобождая место. Затем она роется в рюкзаке. Родди хотел бы прерваться на секунду и перевести дыхание, но они и так пробыли здесь слишком долго. Опасно долго. Он пинком отталкивает ноги Бонни от двери. Будь она в сознании, ей было бы больно.

– Записка. Записка.

Она дожидается в заднем кармане пассажирского сиденья, в прозрачном пластиковом конверте. Её написала Эмили, руководствуясь записями, сделанными Бонни за время её недолгой работы. Подражание не идеальное, но в этом нет необходимости. И записка короткая: «С меня хватит». Вероятно, от неё не будет толка, если велосипед украдут, но даже в этом случае она может сыграть роль, если вора поймают. Родди кладёт записку на сиденье велосипеда и протирает её рукавом пиджака на случай оставшихся на бумаге отпечатков (хотя в интернете на этот счёт ходит двоякое мнение).

Родди, с трудом переводя дыхание, садится на водительское место. Он нажимает кнопку, убирающую пандус, и закрывает дверь. Его сердце стучит с бешеной скоростью. Если у него случится сердечный приступ, сможет ли Эмили отогнать фургон обратно на Ридж-Роуд 93 и завести в гараж? Даже если сможет, как быть с бессознательной девушкой?

«Эм придётся убить её», – думает Родди, и даже в его нынешнем состоянии – всё тело болит, сердце колотится, в голове ухает – мысль о всём этом мясе, пропадающем даром, вызывает у него укол сожаления.

8:18 вечера.

27 июля 2021 года

1

– Только посмотрите на это, – говорит Аврам Уэлч. На нём шорты-карго (у Холли есть несколько пар точно таких же), и он указывает на свои колени. На обоих видны S-образные шрамы. – Протезирование обоих суставов. 31 августа 2015 года. Такой день трудно забыть. В последний раз я видел Кэри в «Победном страйке» в середине августа – заехал просто посмотреть; к тому времени колени сильно разболелись, и я даже думать не мог о боулинге. Когда я пришёл в следующий раз, Кэри уже не было. Это как-то поможет вам?

– Разумеется, – говорит Холли, хотя понятия не имеет. – Когда вы вернулись в боулинг после операции?

– Этот день я тоже запомнил. 17 ноября. Это был первый раунд турнира для тех, кому за шестьдесят пять. Я всё ещё не мог играть, но пришёл подбодрить «Старичков».

– У вас хорошая память.

Они сидят в гостиной Уэлча, на третьем этаже кондоминиума «Санрайз-Бэй». Повсюду расставлены кораблики в бутылках. Уэлч сказал Холли, что собирать их – его любимое занятие. Но почётное место занимает фотография в рамке улыбающейся женщины лет сорока пяти. На ней красивое шёлковое платье и кружевная мантилья поверх каштановых волос, будто она только что из церкви.

Уэлч показывает на фотографию.

– Я не могу забыть. На следующий день у Мэри обнаружили рак лёгких. Через год она умерла. И знаете что? Она никогда не курила.

Услышав о некурящем человеке, умершем от рака лёгких, Холли всегда немного меньше переживает из-за своей пагубной привычки. Но, конечно, думать так – гадко.

– Я очень сожалею о вашей утрате.

Уэлч, невысокий мужчина с большим животом и худыми ногами, вздыхает и говорит:

– А как сожалею я, мисс Гибни, уж поверьте. Она была любовью всей моей жизни. У нас имелись свои разногласия, как у любых супругов, но есть одна пословица: тому тяжело, кто помнит зло. И мы никогда так не делали.

– Алтея говорит, что вам нравился Кэри. Я имею в виду «Золотых Старичков».

– Кэри нравился всем. Он был трибблом.[81] Наверное, вы не знаете, что это, но…

– Знаю. Я фанатка «Звёздного пути».

– Ага, хорошо. В общем, Кэри не мог не понравиться. Как космический кадет, но дружелюбный и всегда жизнерадостный. Полагаю, в этом ему помогала дурь. Он курил, но не табак. Как говорят ямайцы, – пыхал.

– Мне кажется, некоторые члены вашей команды тоже были не прочь пыхнуть, – осмеливается сказать Холли.

Уэлч смеётся.

– Да все мы. Я помню вечера, когда мы выходили на задний двор и передавали пару косяков по кругу, балдея и хохоча. Будто снова стали старшеклассниками. Впрочем, за исключением Родди. Старина Мелкошар не возражал, что мы балуемся этим, он не был поборником морали. Иногда даже присоединялся к нам, но сам не курил. Не верил в это. Мы обкуривались, возвращались внутрь, и знаете что?

– Нет, что?