Холли

– Оошмии пратлями! – соглашается Андерсон, затем продолжает говорить. Эвелин слушает, втирая крем в его ступни. Она пару раз улыбается, разок громко смеётся, и смех этот Холли находит гораздо более естественным, чем закадровый по телевизору.

– Профессор не ходил курить с остальными, но иногда после игры угощал Кэри пивом. Вик говорит, что профессор побуждал Кэри рассказывать о себе, потому что…

– Остальным было не интересно, – заканчивает Холли; эту фразу она поняла сама. Она говорит, обращаясь к Вику: – Давайте всё подытожим, и вы сможете приступить к йогурту. Вы говорите, они были хорошими друзьями?

Андерсон отрывисто кивает.

– Дэ.

– Они вместе пили пиво в боулинге? В «Булару» или как там оно называется?

– Раом. «Эллис».

– Рядом, в «Нэллис», – говорит Эвелин, закрывая флакон. – Что-нибудь ещё, мисс Гибни? В последнее время он быстро утомляется.

– Холли. – Женщина, встающая на колени, чтобы натереть мазью ноги своего мужа, может в любое время называть её по имени. – Пожалуйста, зовите меня так. И, нет, на этом всё.

– Откуда у вас такой интерес к профессору Харрису? – спрашивает Эвелин… и слегка морщит нос. Маленький намёк, но Холли улавливает его.

– Вы его знали?

– Не совсем, но после окончания турнира у кого-нибудь дома всегда устраивали совместный ужин. Что-то вроде празднования, неважно, по случаю победы или поражения. У команды Вика в основном были поражения.

Андерсон издаёт хриплый смешок и кивает.

– В общем, когда подошла наша очередь, мы устроили барбекю на заднем дворе, а профессор в полном смысле взял гриль на себя. Сказал… дословно… что я готовлю бургеры совершенно неправильно. Якобы убиваю в них все питательные элементы. Я отнеслась к его словам учтиво, позволила ему взять руководство в свои руки, но мне кажется, это довольно грубо с его стороны. Ещё…

– Сые! – вворачивает Андерсон. Его ухмылка одновременно ужасна и очаровательна. – Оусые!

– Всё верно, – говорит Эвелин. – Они были полусырые. Я свой недоела. Почему вас так интересует профессор Харрис? Я думала, вы расследуете исчезновение Кэри Дресслера.

Холли максимально правдиво изображает растерянность.

– Всё так, но мне кажется, если я опрошу побольше участников команды по боулингу, то отыщу нить, за которую можно ухватиться и идти дальше.

– Ууии, – произносит Андерсон. – Стана Ууии Кли!

– Старина Хью Клип, – рассеянно говорит Эвелин.

– Да, я поняла. Вик, у профессора Харриса был фургон?

Андерсон снова делает жевательное движение, обдумывая вопрос. Затем говорит:

– Убайу.

– Я не поняла, дорогой, – говорит Эвелин.

Но поняла Холли.

– Он говорит у профессора был «Субару».

6

У стойки регистрации Холли предупреждает миссис Норман, что сейчас вернётся повидаться со своим дядей, но ей нужно кое-что забрать в машине. Это ложь. На самом деле она хочет покурить. И ей нужно подумать.

Холли курит в своей привычной позе: дверь машины открыта, голова опущена, ноги стоят на асфальте. Накачивается никотином перед возвращением к дяде Генри, которого каким-то непостижимым образом миновал ковид, и который продолжает существовать в своём сумеречном мире непонимания. Или, может, непонимание тоже ушло. У него всё ещё случаются краткие периоды осознания, но интервалы между ними становятся всё дольше и дольше. Его мозг, некогда столь ловко обращающийся с именами, цифрами и адресами – не говоря уж об утаивании денег от своей племянницы – теперь работает на своей волне, время от времени дающей сбой.

Холли рада, что пришла навестить Вика Андерсона. Отчасти потому, что ей было приятно наблюдать за столь тёплыми продолжающимися отношениями между женой и мужем. Но главное потому, что Родди Харрис предстал в новом интересном свете. Он ездит на «Субару», а не на фургоне для инвалидов – неудивительно, поскольку сам он явно не инвалид, – но в глазах Холли он всё больше и больше походит на человека, способного прикрывать «Хищника с Ред-Бэнк». Или оказывать ему содействие.

По словам профессора Харриса, они с Кэри Дресслером были просто знакомы. По словам Вика Андерсона, они вместе выпивали в баре по соседству. Хмель, по-видимому, не умалял представлений Харриса о правильном питании в отличие от марихуаны. Андерсон сказал, что Харрис побуждал Дресслера рассказывать о себе, «потому что всем остальным было не интересно».

Добрый престарелый профессор, проявляющий внимание к одинокому молодому человеку? Возможно, но почему Харрис солгал об этом? Холли обдумывает, мог ли Родни Харрис быть неравнодушен к Дресслеру, как, по словам Киши, жена Харриса была неравнодушна к Бонни. Но она отвергает эту мысль. Более вероятным кажется, что Харрис собирал информацию о Дресслере.

Харрис не в том возрасте, чтобы убивать людей, и мысль о том, что ему помогает жена, просто нелепа. Значит, если догадка Холли верна, они кого-то покрывают. Нужно выяснить, есть ли у них дети, но прямо сейчас она должна, стиснув зубы, повидаться с человеком-овощем, который по-прежнему остаётся её дядей Генри.