Холли

Фургон сворачивает к дому № 93 по Ридж-Роуд, где Харрисы прожили почти двадцать пять лет. Этот дом принадлежит им, а не колледжу. Одна из двух гаражных дверей поднимается; фургон въезжает в отсек слева; дверь гаража закрывается; на Ридж-Роуд снова всё по-прежнему. Туман клубится вокруг уличных фонарей.

Как ореолы.

4

К Хорхе постепенно возвращается сознание. У него раскалывается голова, во рту пересохло, в животе бурлит. Он понятия не имеет, сколько выпил, но, должно быть, много, раз у него такое ужасное похмелье. Но где он выпивал? На вечеринке преподавателей? На писательской тусовке, где безответственно увлёкся, как в бытность студентом? Или он напился после последней ссоры с Фредди? Всё это кажется маловероятным.

Хорхе открывает глаза, готовый к утреннему свету, который должен вызвать ещё один приступ боли в его бедной измученной голове, но свет мягкий. Ласковый свет, учитывая его нынешнее незавидное положение. Кажется, он лежит на матрасе или коврике для йоги. Рядом с ним стоит пластиковое ведро, похоже, купленное в «Уоллмарт» или «Доллар Фри». Он знает, для чего оно, и внезапно понимает, что, должно быть, чувствовали собаки Павлова при звуке звонка, потому что при одном взгляде на ведро желудок скручивает спазм. Он встаёт на колени, и его сильно тошнит. Затем пауза, достаточная для того, чтобы сделать пару вдохов, и его рвёт снова.

Желудок Хорхе успокаивается, но голова вспыхивает болью так сильно, что ему кажется, будто она расколется пополам и упадёт на пол. Он закрывает слезящиеся глаза и ждёт, пока боль утихнет. Наконец это происходит, но во рту и в носу стоит прогорклый привкус рвоты. Не открывая глаз, он нащупывает ведро и сплевывает в него, чтобы хоть немного очистить рот.

Хорхе снова открывает глаза, поднимает голову (осторожно) и видит решётку. Он в клетке. Она просторная, но это клетка, без сомнений. За ней находится вытянутое помещение. Верхний свет, должно быть, регулируется реостатом, потому что в комнате полумрак. Хорхе видит бетонный пол, выглядящий достаточно чистым, чтобы с него можно было есть, не то чтобы ему хотелось. Половина комнаты перед клеткой пуста. Посередине находится лестничный пролёт, к которому прислонена швабра. За лестницей видна хорошо оборудованная мастерская с инструментами, развешанными на крючках, и столом с ленточной пилой. Есть также торцовочная пила – хороший инструмент, недешёвый. Несколько триммеров для живой изгороди и секаторов. Набор гаечных ключей, аккуратно развешанных по размеру от самого большого к самому маленькому. Ряд хромированных розеток на верстаке рядом с дверью, ведущей… куда-то. Обычная утварь домашнего мастера на все руки, и всё выглядит ухоженным.

Под столом с ленточной пилой нет опилок. За ним находится аппарат, которого Хорхе никогда раньше не видел: большой, жёлтый и квадратный, размером почти с промышленный кондиционер. Хорхе решает, что так оно и есть, ведь через одну из обшитых панелями стен проходит резиновый шланг, но он никогда не видел подобных устройств. Если там и есть название бренда, то оно на обратной стороне, не доступной взгляду.

Хорхе оглядывает клетку, и то, что он видит, пугает его. Дело не только в бутылках с водой «Дасани» на оранжевом ящике, выполняющем роль стола. Его смущает синяя пластиковая коробка, примостившаяся в углу, под наклонным потолком. Это биотуалет, которым пользуются инвалиды, пока они ещё могут встать с постели, но не дойти до ближайшей уборной.

Хорхе чувствует, что ещё не в состоянии подняться на ноги, поэтому подползает к туалету и поднимает крышку. Он видит голубую воду в чаше и чувствует запах дезинфицирующего средства, достаточно сильный, чтобы у него снова заслезились глаза. Он закрывает крышку и на коленях возвращается к матрасу. Даже в своём нынешнем хреновом состоянии он понимает, что означает биотуалет: кто-то хочет держать его здесь некоторое время. Его похитили. Не какой-то картель, как в его романе «Каталепсия», и не в Мексике или Колумбии. Каким бы безумием это ни казалось, его похитила пара пожилых профессоров, один из которых его коллега. И если это их подвал, то он недалеко от своего собственного дома, где Фредди мог бы сейчас читать в гостиной за чашкой кофе…

Но нет. Фредди ушёл, по крайней мере, на данный момент. Ушёл после последней ссоры, как обычно надувшись от обиды.

Хорхе разглядывает перекрещенные прутья, стальные и добротно сваренные. Должно быть, изготовлены в этой самой мастерской – разумеется, в округе нет «Джейл Селлс Ар Ю»[5], где можно заказать такие, – но решётки выглядят достаточно прочными. Хорхе хватается за прут обеими руками и трясёт его. Не поддаётся.

Посмотрев на потолок, он видит белые панели, в которых просверлены маленькие отверстия. Звукоизоляция. Он видит и кое-что ещё: глазок, направленный вниз. Хорхе поворачивается к нему лицом.

– Вы там? Чего вы хотите?