Холли

– Полностью согласна, но речь о её чувствах и о том, что это значит для нас. Её отношения с матерью я бы охарактеризовала, как напряжённые. Молодые девушки и их матери часто сталкиваются лбами, и это нам на руку. Знаешь, что она мне сказала? «Моя мать властная сука, но я люблю её». И ещё… продолжай растирать руки, дорогой, втирай эту субстанцию поглубже в суставы… так вот, глава библиотеки Рейнольдса по имени Конрой, положил глаз на нашу Бонни. По её словам, он не может держать при себе свои шаловливые ручёнки.

Родди коротко хихикает.

– Давненько не слышал такого выражения.

– Если мы подождём до октября или ноября, как обычно, то к тому времени пройдёт уже девять или даже десять месяцев, как она работала у нас. Если нас будут допрашивать, а я полагаю, что будут, мы можем рассказать чистую правду. – Эм один за другим сгибает пальцы Родди, почти такие же изящные, как во времена её молодости, когда она носила юбки до щиколоток и длинные гольфы. – Траматичный разрыв с парнем. Желание вырваться из-под влияния матери. И самое главное – сексуальное домогательство на работе. Ты видишь, как всё удачно складывается? Разве не может она решить всё бросить и уехать?

– Думаю, может, – соглашается он. – Раз ты так говоришь.

– И мы знаем её распорядок дня. Она всегда возвращается из библиотеки одним и тем же маршрутом. – Эмили делает паузу, затем продолжает, понизив голос. – Знаю, тебе нравится смотреть на её грудь. Я не возражаю.

– Мой отец часто говорил, что человек, сидящий на диете, всё же может читать меню. Так что да, я смотрел. Она обладает, как сказали бы мои студенты мужского пола, превосходными формами.

– Если отбросить эстетические вопросы, то грудь содержит около четырех процентов жира всего тела. – Эм показывает почти пустую банку. – Это отличное средство от артрита, солнышко. Не говоря уж о моем ишиасе. – Она завинчивает крышку. – Итак? Я тебя убедила?

Родди быстро сгибает пальцы, не испытывая ни малейшей боли.

– Скажем так: ты дала мне пищу для размышлений.

– Хорошо. Теперь поцелуй меня. Мне пора спуститься вниз и продолжать притворяться компьютерным «чайником». А ты можешь следить за новостями о беспорядках.

23 июля 2021 года

1

Джером звонит Холли в четверть седьмого из дома Стейнманов и докладывает о своих приключениях. Ему пришлось самому отвезти Веру в больницу, потому что все машины скорой помощи Кинер Мемориал, и машины городского управления аварийных служб, находились на вызовах по ковиду. Джером отнёс мать Пита к своему автомобилю, усадил на пассажирское сиденье, пристегнул и помчался в больницу так быстро, как только мог.

– Я опустил окно, думая, что свежий воздух хоть немного приведёт её в чувство. Сомневаюсь, что это помогло; она всё ещё была довольно вялой, когда мы добрались до места, но так я сэкономил на паровой чистке салона «Мустанга». По дороге её дважды вырвало, но наружу. Это отмоется. Гораздо труднее вывести вонь с ковриков.

Джером также говорит Холли, что Веру дважды рвало во время судорог.

– Я уложил её на бок, прежде чем её вырвало второй раз. Благодаря этому у неё очистились дыхательные пути, потому что сначала она не дышала. Я испугался до усрачки. Сделал ей искусственное дыхание рот в рот. Может, она бы сама начала дышать, но я боялся – вдруг нет.

– Вероятно, ты спас ей жизнь.

Джером смеётся. Холли этот смех кажется каким-то натянутым.

– Насчёт этого не знаю, но я прополоскал рот с полдюжины раз и до сих пор чувствую привкус рвоты со вкусом джина. Когда я только приехал, она сказала, что я могу снять маску, мол, она переболела ковидом и у неё под завязку антител. Надеюсь, она не соврала. Даже не знаю, пересилит ли двойная доза «Пфайзера» этот поцелуй страсти.

– Почему ты всё ещё там? Разве они не оставили её на ночь?

– Ты что, шутишь? В больнице нет ни одной свободной койки. В коридоре лежал парень после автокатастрофы, стонущий и весь в крови.

«Моя мать вот так умерла в больнице, – думает Холли. – Она была богата».

– Они чем-нибудь ей помогли?

– Промыли желудок, и едва она смогла произнести своё имя, отправили домой со мной. Никаких бумажек или ещё чего-то, просто сделал дело – гуляй смело. Безумие. Будто вся система идёт вразнос, понимаешь?

Холли говорит, что понимает.

– Я завёл её внутрь – она могла идти – и отвёл в спальню. Она сказала, что может раздеться сама, и я поверил ей на слово, но когда заглянул, она лежала полностью одетая и храпела. Заблевала весь бок моей машины, но на одежде ни пятнышка – очень мило. Думаю, она приоделась для меня.

– Вероятно, ты прав. Всё-таки вы собирались поговорить о её сыне.

– Медсестра сказала, что в выкаченной из желудка массе обнаружены несколько полупереваренных таблеток. Я не уверен, что она пыталась покончить с собой, но кто её знает.

– Ты спас ей жизнь, – говорит Холли. Теперь без «вероятно».

– В этот раз, может быть. Как насчёт следующего раза?

У Холли нет подходящего ответа.