Холли

– Видела бы ты её, Холли… Я имею в виду до того, как она упала… идеально собранная, абсолютно последовательная. Но глотала джин так, будто на следующей неделе собираются объявить сухой закон. Я мог бы уйти, думая, что с ней всё будет в полном порядке, не считая утреннего похмелья. Как это возможно?

– У неё выработалась устойчивость. И, должно быть, выше, чем у большинства. Ты говоришь, скейт Питера был в его комнате?

– Ага. Поисковая группа прочёсывала парк в поисках Питера… или его тела… и один из них заметил скейт в кустах. Я не успел спросить её, но готов поспорить на что угодно, что скейт нашли в Дебрях. Недалеко от того места, где стоял велосипед Даль. Думаю, что Даль и Стейнман могут быть связаны, Холли. Я правда так считаю.

Холли как раз собиралась приготовить себе на ужин говяжью отбивную «Стуффер» на тостах – её любимое блюдо, когда позвонил Джером. Сейчас она опускает замороженный пакетик в кастрюлю с кипящей водой. На упаковке сказано, что можно воспользоваться микроволновкой, так быстрее, но Холли никогда так не делает. Её мать всегда говорила, что микроволновые печи – первоклассные губители пищи и, как и многие другие наставления матери, это въелось в память её единственному ребёнку. «Апельсины утром – золото, а вечером – свинец. Сон на левом боку изнашивает сердце. Только шлюхи носят нижнюю юбку».

– Холли? Ты меня слышишь? Я сказал, по-моему, Даль и Стейнман могут быть…

– Я тебя слышала. Мне нужно подумать над этим. Был ли у него шлем для катания на скейтборде? Нужно было спросить тех ребят, но мне не пришло в голову.

– Не пришло, потому что они их не носили, – говорит Джером. – Как и Питер Стейнман, если он собирался провести тот вечер со своими друзьями. Они бы назвали его ссыклом.

– Серьёзно?

– Абсолютно. Он не взял свой телефон и не надел шлем. Он лежал в его комнате рядом со скейтом. Не думаю, что он вообще его надевал. Выглядел будто только что с магазина. Ни царапины.

Холли смотрит на пакет с говяжьей отбивной, плавающий в кипящей воде.

– А что насчёт дяди во Флориде? – Она сама отвечает на свой вопрос. – Миссис Стейнман, конечно же, позвонила бы ему.

– Она так и сделала, и детектив, ведущий дело – Портер – тоже. Она пыталась, Холли. Справиться с собой и с сыном. Не пила целый год. Нашла новую работу. Это долбаная трагедия. Как думаешь, мне стоит остаться с ней на ночь? Со Стейнман? В гостиной довольно скверно пахнет, а диван не выглядит удобным, но я согласен, если ты скажешь.

– Нет. Отправляйся домой. Но перед уходом тебе стоит сходить проверить её дыхание и заглянуть в аптечку. Если у неё есть нейролептики или обезболивающие, или что-то от депрессии, вроде «Золофта» или «Прозака», смой их в унитаз. Выпивку тоже, если хочешь. Но это лишь временная мера. Она всегда может получить новые рецепты, а бухло продают повсюду. Ты ведь понимаешь это, да?

Джером вздыхает.

– Да. Понимаю. Холс, если бы ты видела её до того, как она упала… Я думал, с ней всё в порядке. Выглядела расстроенной, конечно, и пила слишком много, но я правда думал… – Он замолкает.

– Ты сделал всё, что мог. Она потеряла своего единственного ребёнка, и если не произойдёт чуда, то потеряет его навсегда. Она либо справится – вернётся на свои встречи, протрезвеет, продолжит свою жизнь – либо нет. Та китайская поговорка о том, что ты несёшь ответственность за того, кому спас жизнь, – полная чушь. Я знаю, это тяжело, но это правда. – Холли смотрит на кипящую воду. – По крайней мере, насколько я понимаю.

– Кое-что могло бы ей помочь, – говорит Джером.

– Что именно?

– Примирение.

«Примирение – это миф», – думает Холли… но не произносит вслух. Джером молод. Пусть у него будут свои иллюзии.

2

Холли ест говяжью отбивную на тосте за своим крошечным кухонным столом. Она считает это блюдо идеальным, потому что после него почти нечего мыть. Ей жаль Джерома и ужасно жаль мать Питера Стейнмана. Джером был прав, назвав это трагедией, но Холли не спешит связывать пропавшую девушку и пропавшего мальчика. Она прекрасно понимает, о чём думает Джером: о серийном убийце, как Тед Банди, Джон Уэйн Гейси или Зодиак.[38] Но большинство серийников в основном не оригинальны, не способны преодолеть некую гложущую их психологическую травму. Они продолжают выбирать один и тот же тип жертвы, пока их не поймают. Так называемый Сын Сэма[39] убил несколько женщин с тёмными волнистыми волосами, возможно, потому, что не мог убить Бетти Бродер, женщину, которая родила его, а затем бросила.

«Или, может, Берковицу просто нравилось смотреть, как разлетаются их головы», – замечает Билл Ходжес в её голове.

– Ох, – произносит Холли.

Но Бонни Рей и Питер Стейнман слишком разные для жертв одного человека. Холли уверена в этом. Или почти уверена; она готова признать совпадение мест и брошенных средств передвижения, велосипеда и скейтборда.