Холли внутри шторма (СИ)

— Ты такая жестокая, — пробормотал Холли расстроенно. — Как ты можешь говорить такое мне под руку? Что, если картина начнет излучать тревожность?

— Все дело в том, какой баланс на весах. Ты украсил своими рисунками мою спальню, и я стала хорошо спать. Если бы не ты, мы с Фрэнком так бы и жили порознь, потому что наши кошмары перемешивались, помнишь?

— Да-да, — приободрился Холли, — зовите меня своей крестной феей. Эй, дубина, ты должен каждое утро начинать с благодарности и восхвалений.

— Я терплю тебя изо дня в день, — буркнул Фрэнк, не открывая глаз. — Разве этого недостаточно?

— Спасибо большое, Холли, — церемонно поклонилась Тэсса, а потом положила ладонь между его лопаток, чтобы погладить.

— Хорошо, — сказал он, — оставь руку там. Это меня успокаивает.

Затаив дыхание, она смотрела, как Холли начинает свое волшебство. Он не менял почти ничего, просто по-иному распределял блики света, едва-едва играл с цветом, невесомыми полутонами преломлял тональность картины.

— Готово, — объявил Холли спустя час или около того. Внутренний секундомер Тэссы сломался от переполняющих ее эмоций. Как будто теплая и прозрачная вода омывала ее, принося с собой обнуление.

— И что? — Фрэнк встал и уставился на картину. — Все точно так же, как и было. Ты мошенник, Холли.

— Ты не видишь? — Тэсса вдруг поняла, что плачет. — Теперь это нежность.

Глава 24

Слезы градом катились из глаз Мэри Лу, но она продолжала упорно резать лук для пирога. При этом ее сердце пело.

В ту минуту, когда Эрл, мучительно выбирая слова и бледнея от мук совести, попросил ее отложить свадьбу, потому что ему надо «кое с чем разобраться», Мэри Лу ничем не выдала того огромного облегчения, которое испытала.

Это ведь плохо — радоваться таким вещам?

Она любила Эрла, в самом деле любила, как хороший человек любит того, кто несправедливо обречен на вечное одиночество.

Но однажды он ей сказал: ты замечаешь, что возвращаешься в дом на холме все позже? И Мэри Лу поняла, что так оно и есть. С каждым днем она все неохотнее закрывала «Кудрявую овечку» и все медленнее поднималась на холм, потому что любила людей, и разговоры, и смех, а Эрл был таким молчуном, что рядом с ним она тоже становилась отшельником.

Наверное, он чувствовал ее напряжение, вот и решил немного отступить, чтобы дать Мэри Лу передышку, и его чуткость расстраивала ее. Ну почему она такая эгоистка?

И радость от неожиданных отсрочек свадьбы — сначала из-за смерти Вероники, а теперь по просьбе жениха — была отравленной, себялюбивой. Но ведь все равно оставалась радостью.

В кофейне противный старикашка Йен Гастингс проводил беседы с жителями Нью-Ньюлина в поисках того зловещего преступника, который украл у Уильяма Брекстона его штаны.

Мэри Лу могла бы подсказать, кто тут постарался, да и другие тоже догадывались об авторстве кражи, но никто не спешил делиться с Гастингсом этой информацией. Он так и оставался пришлым чужаком, да еще и критиковал Тэссу, кто бы захотел с ним откровенничать?

— Что вы делали в ту ночь? — спрашивал Гастингс, делая какие-то пометки в новехоньком блокноте. Наверное, он специально купил его в магазинчике Кенни ради этого расследования.

— Я-то? — Фанни почесала за ухом. — Играла в Тэссу Тарлтон.

— Что, простите? — изумился старикашка.

— Кенни притворялся Фрэнком, а я Тэссой. Мы укололись иголками Дерева любви и устроили ролевые игры в ее замке. Ну знаете, он злобно зыркал и рычал, а я командовала им направо-налево. Было очень весело.

— В ее замке? — Гастингс все-таки ухватил самое важное. — Это совсем рядом с пансионатом. А не могли вам… эм… в процессе… кгхм… ваших игрищ понадобиться чужие штаны? Я правильно понимаю, что вы находились в видоизмененном сознании?

— Мы находились в любви, — фыркнула Фанни, — нам в ту ночь и собственные штаны были ни к чему, не то что чужие.

Мэри Лу хмыкнула и усерднее заработала ножом. Для лукового пирога нужно было очень много начинки.

Мистер Ван закатил грандиозный скандал, обвиняя Холли в мошенничестве. На его взгляд, картина ни капельки не изменилась. Миссис Ван еле утихомирила его и увела прочь, бросая на Холли благодарные взгляды.

После этого они втроем направились в строительный магазин, где провели битых четыре часа, пока Фрэнк выбирал какие-то там гвозди и брусья. После того как он начал позировать Холли для картин, денег ему хватало.

В итоге он набрал столько, что решено было везти покупки в Нью-Ньюлин на арендованной фуре, а линкольн временно оставить здесь.

Тэсса не спрашивала себя, почему они таскаются повсюду втроем, ведь логичнее было бы разделиться по интересам. Холли на удивление тоже не ворчал и с интересом ребенка разглядывал непонятные штуки.

Потом они все-таки посетили рыбный фестиваль, который проходил на рынке. Многие продавцы с грустью вспоминали Сэма Вуттона и вкусную рыбу, которую он поставлял им.

Холли налопался соленых сардин, запил их дешевым местным пивом, совершенно осоловел, и пришлось Фрэнку тащить его на себе.