Холм грез. Тайная слава

Нелли прошла через этих манихеев. Она побывала в мире за ставнями, белыми муслиновыми занавесками и индийскими каучуковыми деревьями, и она поведала мне о своих впечатлениях. Они, эти свиньи, рассуждают о нравственности театра! В театре – если таковой или что-нибудь ему подобное оказывается в их сфере – они в равной степени видят пример никчемной расточительности и источник разврата, который даже не пытается скрыть свою сущность. Театр, конечно, не сравнишь с ночными проникновениями главы дома в девичью спальню с Библией под мышкой – упомянутая Библия призвана мастерски показать нелепость того, что желания „главы дома“ должны выполняться сразу под угрозой физического наказания, и не только в этом мире, но и в грядущем.

Каждое воскресенье, не забывайте, девочка видела, как ее „господин“ то подобострастно склоняется на своей скамейке, то предстает в образе церковного служителя или даже церковного старосты, а еще более вероятно – с пастырскими подарками в кошмарном молитвенном доме. „Господин“ молится с замечательным усердием; он говорит с Богом как человек с человеком; в отдельных эмоциональных пассажах его голос приобретает хрипотцу, и прихожане, все как один, не нарадуются на своего священника. То он дьякон, попечитель бедных (что за благородное звание!), то убежденный сторонник британского и иностранного библейских обществ – одним словом, он и есть тот средний класс, основа английского общества и протестантской церкви. Он присоединяется к избранному обществу, преследующему книготорговцев за распространение „Декамерона“ Боккаччо. У него от десяти до пятнадцати детей, причем всех их мама нашла в огороде.

„Мистер Кинг был ужасным человеком, – заявила Нелли, описывая свое первое место работы. – С большим жирным лицом, бледной кожей и красными бакенбардами, к тому же лысый. Он был толстым; и когда улыбался, окружающим делалось нехорошо. Вскоре после того, как я получила место, он появился на кухне. Госпожа отлучилась на три дня, а дети уже были в постели. Он сел у очага и спросил, чувствую ли я себя спасенной и почитаю ли я Бога должным образом, а также не посещают ли меня нехорошие мысли в отношении молодых парней? После этого он открыл Библию, прочитал мне отвратительные места из Ветхого Завета и поинтересовался, правильно ли я поняла их смысл. Я ответила, что не знаю, а он заявил на это, что нам следует обратиться к Богу с молитвой и испросить Его благоволения на совместное изучение Писания. Я должна была встать на колени прямо перед ним, а он обнял меня за талию и стал молиться, по крайней мере он так это называл; а когда мы поднялись, он посадил меня к себе на колени и сказал, что испытывает ко мне такие же чувства, как к своей собственной дочери“.

Ну, довольно о мистере Кинге. Вы можете вообразить, через какие испытания пришлось пройти бедной девочке за это время. Дабы избежать ночных молений, она придумала придвигать комод к двери своей спальни. Хозяин осторожно толкал дверь снаружи, безуспешно пытаясь открыть, после чего мягким тихим голосом начинал ее уговаривать: „Дитя мое, почему ты ожесточилась в сердце своем и противишься?“ Мне кажется, на примере этого „хозяина“ можно вывести общий типаж главы семьи. Над образом „миссис“, конечно, придется поработать. Ее отрицательные черты чаще всего ассоциируются с истязаниями детей, пьянством втихомолку и гнусной любовной связью с льстивыми коммивояжерами.

Согласитесь, довольно омерзительный мирок. А как вам понравится то обстоятельство, что мы, в сущности, живем под управлением таких вот типов? „Хозяин“ – это „человек на своей улице“, „упрямый, расчетливый, умудренный жизненным опытом“, „потомок стойких пуритан“, имеющих конечное суждение по всем вопросам от поэтики до литургики. Вряд ли этот образ понравится самому „человеку с улицы“ – вычисленная нами линия поведения вызовет у практического человека отвращение. Мило, не правда ли? Suburbia locuta est: causa finita est[85]

.

Мне кажется, что от природы эти люди испорчены не более, чем обыкновенный черный африканец. Их отвратительные наклонности происходят, как я предполагаю, от внутреннего гнусного притворства. Вы же знаете, как они любят пустословить о библейском учении – „простой евангельской нравственности“ и прочей тошнотворной белиберде. А каков был бы приговор этого пригородного царства человеку, который решил больше не заботиться о грядущем дне, который жил бы подобно полевому цветку и осмелился бы посмеяться над одной мыслью об экономии денег? Вы прекрасно знаете, что родня этого человека объявила бы его сумасшедшим. В этом вся низость их натуры. Если вы постоянно изображаете идолопоклонническую, елейную преданность основе учения, которое вы в то же время упорно и постоянно игнорируете и не выполняете его самых простых, элементарных предписаний, тогда в скором времени вами заинтересуются рыбаки в поисках наживки.