Хольмградская история 3

   - Да, я прочел вашу карточку. Не желаете чаю, или кофию... может, что-то покрепче? - Проговорил я, внимательно рассматривая гостя. Интересно, он выехал в Каменград сразу после известия о проверке, или до того, лишь услышав о комиссии в "Четверке Первых"?

   В любом случае, весьма оперативно действуют господа "вероятные противники"...

   - Благодарю, я бы не отказался от кофия и рюмки настойки. - Все также академично правильно, ответил тот.

   - Грегуар, будьте добры, подайте нам кофию. Господину атташе рюмку брюна, а мне, пожалуй, бокал порто и шоколад. Да, точно, темный шоколад подойдет и к тому, и к другому. Не возражаете? - Я повернулся к гостю и тот, вежливо кивнул. Молча...

   Что ж, понятно. В присутствии дворецкого, Хоффен будет нем, как рыба. Значит, разговор пойдет очень серьезный.

   - Сию минуту, мессир. - Дворецкий кивнул и удалился.

   - Итак, господин Хоффен. Чем обязан вашему визиту? - Поинтересовался я, едва между нами на столике появился очередной поднос с заказанными напитками, а Грегуар скрылся за дверью.

   А дальше было добрых два часа плетения словесных кружев, из которых следовал один простой вывод. Покровители... или доверители господина атташе, возложили на него миссию выразить их сочувствие и поддержку опальному князю, столь много сделавшему для укрепления величия Руси, и так скверно оцененному Государем. А помимо сочувствия, доверители атташе, заинтересованные в моем благополучии, как люди, вложившие некоторые средства в создаваемое на территории Нордвик Дан производство, желали заверить меня в своем желании принять у себя человека столь светлого ума, буде Государь, пребывая в заблуждении относительно моих талантов, и далее будет чинить препятствия моим начинаниям.

   Это если вкратце, и перевести на более или менее вменяемый язык. Атташе же, разливался соловьем почти два часа, за которые успел приговорить поллитра настойки. И если поначалу, на постоянно подливаемый ему в рюмку напиток, он морщился, старательно изображая всеми возможными невербальными сигналами, что, дескать "Сатурну больше не наливать", на что я, понятное дело, никак не реагировал, а отказаться вслух дипломат не рисковал, то после четвертой рюмки, он уже самостоятельно орудовал графином. И один раз попытался даже налить брюн в мой бокал. Но я вовремя среагировал, щелкнув пальцем по ополовиненной бутылке с портвейном. В общем, к исходу второго часа, речь Хоффена стала чуть менее внятной, но еще более витиеватой, а расстались мы с господином дипломатом, улыбаясь друг другу, словно старые друзья.

   Откланявшись, атташе, чуть покачиваясь, дошагал до ворот, где забрался в ожидающую его коляску и укатил в ночь. А следом за ним покатил еще один экипаж... Родная канцелярия нас бережет, ага.

   Но, мне уже было все равно. Благодаря последним действиям великого князя, колесо судьбы, скрипя, совершило полный оборот, и визит атташе был прекрасным показателем того, что обратного пути у меня нет.

   Плюнув на все, я отошел от окна и, велев Грегуару убраться в гостиной, отправился в свой кабинет, поработать с бумагами, среди которых должно было найтись не меньше двух-трех писем от Бисмарка.

   А утром, едва часы отбили десять, дворецкий поднялся в кабинет с известием о визите Толстоватого.

   - Виталий Родионович, добрый день. - Как и атташе, Толстоватый, приветствуя, вежливо поднялся с кресла, а следом за ним и глава местного отделения, о котором Грег, кстати, не сказал ни слова.

   - Здравствуйте, господин полковник. - Я кивнул, точно таким же жестом, как и вчера, предлагая гостю присесть. А вот угощения он от меня не дождется. Равно, как и Дорн не дождется приветствия.

   - Хм. Благодарю. - Явно отметив холодность приема, Толстоватый опустился в кресло и, задумчиво побарабанив пальцами по ореховому подлокотнику, наконец, открыл рот.

   - Кха... кхм... Виталий Роди... - Заметив приподнятую в деланном недоумении бровь, полковник поспешил исправиться. - Ваше сиятельство, прошу извинить, но меня привело к вам дело большой важности... Вам известно, кого именно вы принимали у себя в гостях, вчера вечером?

   - Разумеется. Господин атташе вполне вежливый человек и не забыл представиться. - Кивнул я.

   - Поня-ятно. - Протянул полковник.

   - Сомневаюсь. Два с лишним года государство занимается моей травлей, словно у него нет иных дел. Вы считаете, я должен сидеть тихо, как мышь под веником и благодарить за оказанное высочайшее внимание? Не дождетесь. Завтра же, я вылетаю в Хольмград, и... скажу честно, я оч-чень не позавидую человеку, который решится задержать меня в пути... А уж при отъезде из Хольмграда, и подавно...

   - Что ж... Как вижу, вы уже все решили. - Вздохнул Толстоватый. - Виталий Родионович, в память о нашей дружбе я не стану вас удерживать... Но доложить о нарушении вами слова данного Государю, обязан. Извините...

   - Ничего-ничего. В память о нашей дружбе, я вас прощаю. А сейчас, прошу извинить, но перед отъездом, мне нужно сделать чертову прорву дел. Честь имею, господа.