Холмы Каледонии

Он резко развернулся, намереваясь уходить, черные волосы едва не хлестнули мистера Мирта по лицу. Габриэль, повинуясь порыву, шагнул вперед и схватил его за запястья, удерживая. Джеймс обернулся.

– Что? – рыкнул он.

– Прости, – коротко выдавил Габриэль и шагнул ближе. – Я не знаю, что ты чувствовал все эти годы. Я не беспокоился о тебе все эти годы, потому что знал, что ты под присмотром, и думал, что все хорошо – ты выжил, Британия стоит… По правде сказать, я вообще мало о чем думал, люди не интересовали меня, от семьи ничего не осталось, все, что я делал, – изобретал. И изобретал, и изобретал, словно механизмами можно забить пустоту. Я не думал о тебе. Я не знал, каково тебе. Прости.

– Ты бросил меня, – одними губами произнес Джеймс. – Плевать на Андерса, с ним все было понятно, еще когда он повелся на эту Мерн и позволил ей все разрушить. От него я ничего и не ждал! Но ты… Ты… Ты был моим единственным другом. Я писал тебе. Почему ты никогда не отвечал?!

– Я не получил ни единого твоего письма, – широко раскрыв глаза, ответил мистер Мирт. – Ни разу за все это время. Ни весточки.

Джеймс нахмурился.

– Проклятый Парламент, наверняка они перехватывали письма из Хань! Или с ханьской стороны кому-то это было на руку, но точно не Цзияню… Мне было бы проще думать, что ты вычеркнул меня из жизни!

Он резко вырвал руку.

– Не строй из себя жертву теперь! Ты сделал свой выбор! Что за разговоры о долге? Ты – фаэ! Ты мог встать и уйти в Холмы, кто бы тебя держал? Это ты выбрал строить на крови моей семьи рельсы в свое прекрасное будущее! Знаменитый Габриэль Мирт, символ прогресса, любимец Лунденбурха! Все говорят о тебе – но кто вспомнит обо мне? Кто придет за мной!

Джеймс почти кричал.

Габриэль схватил его за плечи и встряхнул.

– Я. Я пришел, – выдохнул он, прижимаясь лбом ко лбу. – Проклятье, хочешь трон, найдем тебе этот несчастный трон, если тебе станет легче. Только прекрати разрушать все на своем пути. Особенно самого себя.

– Я не разрушаю себя, – упрямо ответил Джеймс.

– Именно этим ты и занимаешься. Прекрати. Оно этого не стоит.

– О, поучи меня жить, мистер Мной-Гордится-Британия! – однако яда в голосе Джеймса было меньше, чем обычно. – Ты нашел себе место в этом новом мире. А для меня его нет. Я рос как будущий король. Я не вижу мира без монархии, без себя во главе, я не смог бы прийти, сесть в парламентское кресло и… чем вообще Парламент занимается? Это не для меня, брат…

– А если просто жить? – тихо спросил мистер Мирт. – Небольшой дом, сад, жена, дети?

Джеймс шагнул назад и рассмеялся, запрокинув голову:

– О, эта спокойная жизнь никогда меня не манила. Скорее, я отправлюсь путешествовать и где-нибудь обязательно сверну себе шею. Никогда не планировал дожить до старости!

– Как-то это расходится со словами, что ты хотел править Британией!

– А разве я хоть слово сказал о том, что был бы хорошим королем? – хмыкнул Джеймс и вдруг посерьезнел: – Трон Мадара может быть моим единственным шансом найти себя. Если ты можешь вечно болтаться где-то посередине, являясь неизвестно чем, строить из себя не то мост, не то шов между миром смертных и фаэ, то я так не могу. Я другой, Габриэль. Я хочу найти свое место.

Мистер Мирт кивнул.

Они разошлись в молчании, каждый погруженный в свои мысли, объятые тревогой перед неизвестным, в которое оба готовились шагнуть.

ИЗ ДНЕВНИКА ЮЙ ЦЗИЯНЯ

Холмы, май 18** года

Я так и знал. Мистер Мирт опять собирается в самое сердце неприятностей, а нас оставляет в тылу. Еще и Джеймс отправляется вместе с ним. Они такие острые оба, что ранят друг друга, просто находясь рядом. Может ли все кончиться без кровопролитья?

Мисс Амелия успокоила меня хотя бы тем, что отправляется с ними. И Этельстан – он показался мне человеком спокойным и разумным.