Холмы России

"Надо ждать Николая Ильича. Скандал",-подумала Полина Петровна.

- Мама постелит тебе. Места вон сколько,- сказал Сергей Лии.-Да и права. Он же подавляет.

- Два тома наговорил. Всю валерьянку выпили.

Мама к соседям бегала.

- Надо спокойнее,-дала совет Полина Петровна.

Дверь в прихожей не была закрыта, и как-то неожиданно для всех показалась Ирина Алексеевна, держась за сердце, бледная, стертая какая-то. Такие встряски не для нее. Привыкла к покою. А тут и с мужем поссорилась. Прежний покой в дом не вернешь, но так потрясать и бегать ночами - к чему, можно и потише.

-Отец внизу ждет тебя,-сказала она дочери.- Просил передать: если через пять минут не выйдешь, он уйдет и не вернется в дом.

Ирина Алексеевна посмотрела на Полину Петровну - просила ее участия.

Лия подошла ближе к Сергею.

- Пусть решают сами,-ответила Полина Петровна.

Ирина Алексеевна уловила движение Фени в комнате. Муж презирал ее: он мог бы быть и помягче с дочерью, но эта женщина... Вон она у окна, так и мигала красотой. И никто уже ничего не говорил, лишь взгляды, каждый в своем - сильнее, быстрее и поразительнее.

- Не тревожь людей. Уже ночь. Что ты устроила?- сказала Ирина Алексеевна дочери.

Лия смотрела на Феню. Как угли из-под глухой ночи, о неведомом, о забытом мерцали их взоры.

- Да всюду одно,- сказала Лия и выбежала на лестницу, и будто задыхалась и падала от темных углов в пролетах.

Сергей бросился за ней.

Николай Ильич расхаживал внизу. Он видел, как выбежала дочь и Сергей, нагнав ее, хотел удержать.

- Не надо. Остановись! Я же люблю тебя,- проговорил он.

Лия уперлась в его плечи руками, и вдруг что-то провалилось. Он упал на колени.

- Поверь! Я люблю тебя.

Клятвы лишь распалили ее: "Вот что получается. Да, вот так!"

- Ей поклянись!- крикнула она и отбежала.- Вон она ждет,-показала она на окно.

В стекле образом бледным виднелось лицо Фени.

Сергей поднялся, с гневом глядел в землю и на Лию - двоился взгляд.

- Наглоталась отцовской мерзости!

Николай Ильич оказался перед дочерью, поднял трость.

- Закон,закон. Не смей!

Трость отлетела, застучала по асфальту и камням: "вот так... не так... не так... не так",- и подскочив, ударилась об железную ограду, как по струнам звон.

Вышли из подъезда Ирина Алексеевна и Полина Петровна.

Лия, закрыв лицо руками, прижалась к стене, плакала. Николай Ильич чуть ли не догнал свою трость, схватил ее, крикнул:

- Разбойник!

- Рублевка царская в трактирной бумажке!

Николай Ильич вознес руки, в высоте покачивалась, пошатывалась перстом трость.

- Вон!

Ирина Алексеевна крикнула всем:

- Боже, боже, что творится!

Полина Петровна схватила за руки сына.

- Извинись!

- Никогда!

Показала к ногам Николая Ильича:

- Вон куда!

- Никогда, мама.

Лия совсем опомнилась, прозревал перед ней темный двор, деревья и звезды над ними, отец уходящий, Сергей в ненависти, мать, отступавшая от него.

- Простите меня,-сказала Лия,-простите.

Она бежала по улице, и заносило ее к ограде. Схватилась за железные прутья.

Николай Ильич прошел мимо, опустив голову, не видел ничего.

Ирина Алексеевна подошла к дочери.

- Стерва Выдрать тебя!

Не стронувшись с места, стоял Сергей перед своей матерью.

- Ты не представляешь, что ты сказал. Тебя отец не простил бы за это,повеяло не лаской и теплом в любвм материнской.

Скрылся и Сергей со двора.

Ночь бессонная, слезы, трость пошиблениая и судьба поломанная. Никогда теперь не узнать, что было бы.

Феня все еще стояла у окна.

Вошла Полина Петровна.

- Ну, почему так? Хочешь добра - какое уж счастье, просто добра, и не получается. В чем дело?

Кто мог ответить Полине Петровне.

- Я виновата,-со вздохом сказала про свое Феня.

- Здесь не из-за тебя.

- Так ведь заревновала. Я что, не чувствую? Глазами вот отсюда на меня. Да только дело не в том... Я вам валерьянки накапаю,- заметила Феия, как поникла Полина Петровна.

- Пойдем в комнату.

Феня накапала в рюмку из пузырька. Водицы из крана подлила.

Полина Петровна разделась и легла под одеяло.

- Вот,- поднесла Феня рюмку.

- Я не пью ее.

- Все же. Успокоительное.

- Поставь. И ложись. Ты что-то хотела сказать.

Феня подсела к ней на диван.

- Как увидела я ее тогда на вечерке, интересная такая, у меня с чего-то и мелькнуло: "А вдруг как Киря такую полюбит". Вот поверите! Так глыбью и зашлось на душе. А она не поняла. Решила, что я за Сергея засоперничала. Ну, как понять-то. И глазами-то мы встретились. Я за свое, а она за свое. А только встретились-то на моем чувстве; уж верно, наслушалась про меня, уже и представлялось мне. И сердце у нее не к Сергею. Хочет понять, а не поймет. Сергеи на колени кинулся. А ее не тронуло. Она-то поняла. Когда вот сюда вошла, на меня взглянула. Глаза ее черные так и зажглись. Вы не видели? Один глаз вроде как закосился, не то улыб;(а странная, не то еще что, а лицо будто другое. Что же это так? Она непременно посмотрит, кого я люблю. Случайно или как, но посмотрит. Что и выйдет. Попомните мои слова.

- Может ли такое быть?- не улавливала ничего в ее словах Полина Петровна - все разное.

- Такие моменты. И мать, мать ее, глаза у них одинаковые.

Полина Петровна улыбнулась.

- Да ложись ты.