Холод

— А чего это вы там шепчетесь? — подозрительно проговорил он. — Вы чего замыслили? Ты! — он ткнул в меня пальцем. — Небось, сгубить нас решил, малой?

— Погоди, Йозеф, — вышел вперёд Томаш. — Не устраивай скандал на ровной месте. Никто ничего не замыслил. Тебе показалось. Просто разговариваем тихо, чтобы мор не взбудоражить.

— И о чём же? — Йозеф пристально глядел то на меня, то на старика, рука его лежала на рукояти пистолета. Остальные тоже смотрели на нас, но как-то отстранённо.

— Да так… — небрежно произнёс Томаш. — Про сынишку своего рассказывал. Который в матросы ушёл. Помнишь?

— А-а, — протянул Йозеф, — помню. Твой младший да?

— Ага, он самый.

Йозеф собирался продолжить путь. Но вдруг замер.

— Пора, — шепнул Томаш.

Йозеф снова обернулся к нам, скинув с плеча пищаль. Томаш схватился за пистолет, Вторак — тоже, я вытащил свои два: благодаря коротким стволам их было легко извлечь, в отличие от длинноствольного колесцового пистолета Томаша.

Несколько выстрелов грохнули одновременно. Йозеф отшатнулся и повалился в снег. Вторак выронил оружие и, схватившись за живот, упал на колени и застонал. Сквозь пальцы его сочилась кровь. Я ощутил, как на щеке моей образовалась ледяная корка и тут же стала исчезать.

Один пистолет я разрядил в Йозефа, другой — во Вторака. Томаш стрелял в Йозефа.

Вторак лежал на снегу, держась за живот, стонал и плакал от боли. Йозеф не двигался. Остался Прошка. В него никто не выстрелил, да он и сам даже оружие не достал. Парень стоял и хлопал глазами, глядя на раненого Вторака. А потом завопил, что есть мочи.

Томаш запихнул за пояс пистолет, скинул пищаль и выстрелил. Прошка замолк, ноги его подкосились, и он шлёпнулся на дорогу, а вокруг его головы в смешном облезлом треухе стало расплываться красное пятно.

Томаш вытащил саблю, перевернул парня сапогом на спину и воткнул лезвие меж рёбер туда, где ещё билось сердце. Вторак, захрипел, харкая кровью, задёргался. И затих.

— Не ранен? — спросил у меня Томаш.

— Нет, — покачал я головой.

— Эх, непохороненные останутся, — скривился с досады старик. — Похоронить бы… Проклятый Сон! Сколько народу забрал… Ладно, пошли. Сейчас сюда все моры с округи сбегутся.

Будто в подтверждении его слов за домами раздался вой. В той стороне, откуда мы пришли, показались две человеческие фигуры.

— Туда, — Томаш указал вперёд.

Мы быстро зашагали вперёд. Из-за угла четырёхэтажного дома нам наперерез бросился тип с огромной разинутой пастью, полной острых зубов. Существо ринулось на старика, но я перехватил его. Всадил клинок в бок по самую рукоятку. Оттолкнул. Монстр заорал и затрепыхался в агонии.

Впереди показались три «собаки». Вдвоём от них не отбиться. Старик указал на переулок, откуда выскочило существо, и мы бросились туда. Добежали до следующего перекрёстка. Тут — опять «собака». Огромный, метр в холке, монстр, очень худой, с мордой, отдалённо напоминающей человеческое лицо, отчего он выглядел ещё более отвратительно, возник, словно из-под земли, и налетел на Томаша. Старик закрылся рукой, и зверь вцепился зубами в его предплечье. Они оба оказались на земле. Моя сабля обрушилась на спину твари. Существо разжало пасть и взревело. Я рубанул по шее и сапогом оттолкнул тварь. Схватил Томаша за здоровую руку и поднял.

Он ругался сквозь зубы, его рукав намок от крови. Однако старик не растерялся: поднял слетевшее с плеча ружьё и процедил:

— Чего встал? Бежим. Подохнуть, что ли, тут собрался? Я — нет. Туда! — он указал на трёхэтажное здание недалеко от нас.

— Я знаю это место, — прокричал на ходу Томаш, держась за повреждённую руку. — Тот дом открыт. Сразу в арку и вторая дверь налево.

Так мы и сделали. Позади нас выли потревоженные моры, но я даже не оглядывался, я был полностью сосредоточен на арке, которую указал мой спутник. Мы нырнули во двор-колодец. Нужная дверь действительно оказалась открыта, и мы влетели в тёмное и тесное помещение. Наверх вела лестница. Буквально на ощупь мы добрались до первого пролёта с окном, а потом — на второй этаж.

Тут были две двери. Одна — распахнута настежь, другая — заперта. Я зарядил оба пистолета, и мы вошли. Оказались в просторной квартире с десятью комнатами и кухней. Внутри никого не обнаружили. Место это вполне подходило, чтобы переждать нашествие существ. Я запер дверь чёрного входа, через которую мы проникли в квартиру, и заставил на всякий пожарный мебелью.

Мы расположились в большой комнате с балконом, круглым столом посередине и креслами. Томаш снял кафтан и засучил рукав: на предплечье его зияли следы зубов. Мне же пришлось снова через чёрный ход спуститься во двор и набрать в чугунную кастрюлю снег, затем развести огонь в плите и вскипятить воду. А пока Томаш промывал укус, я нашёл в сундуках одежду и порвал на тряпки какую-то рубаху, чтобы замотать рану. Всё это время моры завывали на улице под окнами.

— Достала-таки, тварь проклятущая, — ворчал старик, когда я накладывал ему повязку. — Как же болит! Точно руку отрежут, когда вернёмся. Небось, зараза уже пошла.

— Могу заморозить, — предложил я. — Поменьше болеть будет.