Холод

И Мор начинает свой рассказ:

– В общем, раньше Лорел принимала лошадиную дозу антидепрессантов. Это был единственный шанс на то, что она будет спокойна. Никого не поранит. Не принесет вред себе… и не вспомнит то, что совершила со своим возлюбленным человеком. Лекарства она больше не принимает, и от этого чувствует себя очень нехорошо. Но сейчас она наше самое сильное оружие и одновременно самый слабый игрок. Она дочь Тобиаса, и их связь очень велика. Из-за того, что ей перестали давать пилюли, у неё было видение. И теперь мы ждем его свершения.

– Но это значит, что и Тобиас может видеть её.

– Да. Это риск. Огромный риск, но другого более гениального решения мы не нашли. На данный момент у отца большая поддержка и сейчас лучшее время для решительных действий.

– Ясно. – говорю я и пытаюсь переварить всё, что он мне сообщил. – Что за видение?

Но Тони не успевает ответить, дверь снова открывается, и в церковь входят Джон и братья. У них в руках какие-то пакеты. Наверное, еда, одежда, медикаменты.

Калеб тут же бросает пакеты, они падают с тяжелым стуком на пол, и из них выкатываются консервные банки. Молниеносно вытаскивает пистолет и направляет на Тони. Встаю перед Мором, поднимаю руки вверх и говорю:

– Он друг.

Слышу смешок позади себя и тихий голос Мора:

– Ого, и когда это мы с тобой подружились?

– Только что.

Джон что-то говорит парням, и они заметно расслабляются. Калеб убирает пистолет и начинает собирать то, что рассыпалось по полу. Тони выходит из-за моей спины и говорит:

– Ну, раз все в сборе, пора ехать домой.

Он даже не представляет, как я ждала этих слов, "едем домой". Мы тут же покинули разрушенную церковь, это произошло быстро и без единой заминки. За чертой города нас ожидало ещё две машины, битком забитые Морами, служащими у Бенджамина. Сидя в машине и смотря на пустынный пейзаж, я понимала, что сейчас Киллер, Бенджамин и его люди – это единственное, что не дает Тобиасу полной власти над миром. Пока мы ехали, Тони рассказал, что за прошедшие полтора месяца к ним прибавилось много новых Моров и людей. Моров Бенджамин переманил сам, а вот люди… Они попадают к нему через "побочных". Киллер рассказывал мне, что их всего двадцать четыре. Они объединились и стали своего рода отрядом спасения. "Побочные" находят людей и перевозят их в безопасные места, а такие места предоставляет Бенджамин Аллен. Его имя теперь для людей стало нарицательным. Ведь только он спасает их от участи стать рабами Моров.

Мы прибыли в тот же бункер, из которого уходили в прошлый раз. Как я понимаю, Бенджамин движется по кругу и не остается долго на одном месте. Как только мы спустились вниз, на меня налетел Джереми, и я наслушалась от него столько приятных слов, сколько не слышала за всю свою жизнь. Я так рада обнимать своего маленького братишку. Ну как маленького, моя макушка упирается ему в подбородок. Как только он отпустил меня, я нашла глазами Шерри. Она стоит в стороне и смотрит на меня, но навряд ли четко видит, непролитые слезы мешают ей разглядеть меня в полной мере. Медленно иду в её сторону и тихо говорю:

– Привет.

– Привет. И где ты была? – строго спросила она, а из глаз скатились слезинки. Но Шерри тактично сделала вид, что ничего не произошло.

– Да так, в гонках участвовала. – отвечаю я и улыбаюсь.

– Победила?

– Как всегда.

Шерри оглядела меня с ног до головы и сказала:

– Иди сюда.

И я влетела в объятия единственной мамы, которую когда-либо признаю. Стоя там и вдыхая её запах, я понимала, что это мой дом. Нет. Не место, а эта женщина. Где бы она ни была, рядом с ней я всегда буду чувствовать себя маленькой девочкой. Даже когда мне будет пятьдесят, я буду жаждать таких моментов единения с ней. И хотя во мне не течет её кровь. Это совсем не важно. Важно то, что мы есть друг у друга.

После долгих разговоров я ушла в комнату, которую занимала в прошлый раз. Киллер запретил отдавать её кому-то, ведь он верил, что рано или поздно я вернусь. И я вернулась, а его здесь нет.

Стук в дверь не дал мне возможности принять душ и переодеться.

– Войдите. – говорю я.

Дверь приоткрывается, и на меня со всех ног бежит Пончик, а следом появляется Серена. Собака просто сбивает меня с ног, и я оказываюсь сидящей на полу, облизанная собакой.

– Фу… Пончик, прекрати. – говорю я и пытаюсь встать.

– Пончик, иди приставай к кому-нибудь другому. – говорит Серена, и пес тут же вылетает в открытую дверь комнаты.

Девушка подходит ко мне и садится рядом. Ещё до того момента, когда нас с Джоном похитили, мы поговорили с ней. Сначала Серена была очень зла, ведь если бы мы сказали ей тогда правду, она бы ни за что на свете не стала бы взрывать Совет и сейчас мир был бы прежним. Но она быстро отходит, и я искренне надеюсь, что она не ненавидит меня.

– Ты как? – спрашивает подруга.

– Я дома. – отвечаю и чувствую, как улыбка появляется на губах.

– Ты дома. – говорит она и тоже улыбается.

– Ага. А ты как?

– Хорошо. Мы только вчера приехали сюда. Так что неделю можем жить спокойно, а потом опять в дорогу. А я постоянно хочу спать.

– Что случилось? Ты заболела? – обеспокоенно спрашиваю я.