Холод. 98 лет спустя

Входим в палатку, она меньше той, в которой спала я, но здесь более уютно, помимо спальника есть складной стол, два складных стула, а в углу стоит небольшая статуэтка орла. Зачем здесь орел?

— Присаживайся. — говорит мне Арчибальд, и я опускаюсь на второй свободный стул, на первом сидит сам хозяин палатки. Лукас встает справа от меня, вижу его боковым зрением и этого уже достаточно. — Мы должны кое-что уладить.

— Спасибо. — говорю я. Арчибальд ведь даже не представляет, насколько я ему благодарна.

— Благодарность тут не уместна.

— Мне неважно. Спасибо вам.

Арчибальд долго разглядывает меня печальным взглядом и тихо спрашивает:

— Амели, ты знаешь, что ждет меня за убийство правителя города?

— Нет. — честно отвечаю я.

— Смерть. Меня ждет смерть.

— Но вы защищали меня.

— Это никого не волнует. Но в честь своей благодарности, ты даруешь мне прощение и оставишь должность при мне.

О чем он говорит? Не понимаю.

— Что? Как я могу вам что-то дать или забрать?

— Теперь ты будешь главой города Флэнтон.

Мне хочется рассмеяться на его заявление. Абсурд — точное определение того, что он сказал. Оборачиваюсь к Лукасу и спрашиваю:

— Это шутка?

— Нет. — совершенно серьезно говорит Лукас.

— Я не хочу.

Арчибальд прокашливается и слегка наклоняется вперед:

— Амели, послушай меня, есть, так называемые, заповеди, которые ввел отец Боа и Лукаса. И первая из них гласит, что правителем города может являться только прямой наследник. Как неудивительно, но люди чтят эти законы, в своё время, предыдущий глава Флэнтона кровью и болью заставил всех следовать им… они подчиняются его слову по сей день.

— Но прямой наследник — Лукас. — поправляю Арчибальда.

— Нет, там четко прописано, что бастард не может претендовать на эту должность, его прерогатива — служение правителю и не больше.

— Но какое отношение… — меня осеняет. — Ребенок. — в защитном жесте прикрываю живот.

— Да. Всё дело в ребенке, рождения которого ждет весь Флэнтон. Ты будешь кем-то вроде регента. Несмотря на то, что ты не вела общественную жизнь, в городе тебя любят и уважают.

Паника надвигается на меня словно ураган.

— Я не знаю, как править городом. Я ничего не умею. Как мы объясним людям смерть Боа? И как я могу прийти к власти и сразу же нарушить закон, который эти люди чтят? Как я могу помиловать вас? — это крошечная доля моих вопросов, но я замолкаю, так как Арчибальд поднимает вверх руки и говорит.

— Мы пойдем на маленькую хитрость, о которой больше никто никогда не узнает.

Наступает глухая тишина. Бросаю взгляд на Лукаса, он кивает головой. Смотрю на свои руки, которые до сих пор прикрывают живот. Я не хочу, чтобы моим ребенком пользовались, также как и мной. Он ещё не родился, а его уже ждет опасная жизнь, интриги власти.

— А что, если я не соглашусь?

Арчибальд делает грустное лицо, кривит губы и говорит:

— Тогда мне придется затеять переворот, прямо здесь и сейчас. Половина людей, которые идут с нами, это мои воины и подчиняются они только мне. Остальная половина, это люди покойного Боа, но неизвестно, как они поведут себя, узнав о смерти своего суверена. Сбегут, перейдут на другую сторону или станут сражаться, так или иначе, люди пострадают, и в связи с этим действием мы можем опоздать на большую встречу. Сплошные недоразумения.

Я вновь раздумываю, хотя думать тут не о чем. Возможно, это и к лучшему?

— Какова ваша выгода? — спрашиваю я.

— Вот это уже деловой разговор. Из всего совета ты будешь прислушиваться только ко мне. Остальные никогда не узнают о нашей договоренности и будут думать, что являются полноправными членами совета.

— Но вы можете совершить переворот.

— К чему это? Я целый год продумывал свержение Боа, но так или иначе одна треть Флэнтона погибла бы, в том числе дети и старики, которых не так уж и много. От этого город ослабнет и его сможет захватить любой пятилетний ребенок. Я не хочу власти, я мечтал освободить город от тирана, который подвешивал людей и снимал с них кожу, который насиловал и убивал ради забавы, который медленно закапывал людей Флэнтона в нищету и голод. Нам с трудом удалось убедить его посетить встречу с Королевой, Морами и людьми…

— Хорошо, я поняла. Но где гарантия того, что вы не решите свергнуть меня? — я что всерьез подумала о его предложении?

— Ее нет. Гарантия — это просто иллюзия. В этой жизни никто ничего не может гарантировать, а если кто-нибудь когда-нибудь попытается дать её тебе, знай — это ложь.

Кажется, до меня только сейчас дошло, насколько всё это серьезно и опасно. Но я уверена в своём решении. Смотрю на Арчибальда и уверенно спрашиваю:

— Что за маленькая хитрость, о которой никто не узнает?

И он начинает рассказывать дальнейший план действий. Как я поняла, Арчибальд и Лукас всё уже решили, но без меня их план неосуществим. Так же мне стало ясно, что Арчибальд всегда был серым кардиналом и никогда не высовывал носа. Он желает, чтобы так осталось и впредь.