Холод и тьма Порубежья

И молодые вельможи ему поверили, причём, абсолютно и безоговорочно. А куда им деваться, коль такой Бармалей господам благородным искренне улыбается? Правильно – некуда деваться! Только лишь верить ему…

Комендант призывников эшелона терпеливо дождался молодых господ, сопровождаемых Ефимом и ещё одним человеком, которого подпоручик ещё не встречал. Илье Никанорычу не составило труда догадаться о том, что это вероятный претендент в инспекторы, о котором упоминал молодой князь Рюрик.

Проследив за тем, как створка двери вагона задвинулась за спрыгнувшими, подпоручик жестом попросил всех подойти к себе. Выбрав место для ведения срочных переговоров между вагонами, собравшиеся господа сосредоточились и приготовились к важному диалогу.

– Представьте мне уважаемого господина, Ефим, – обратился подпоручик к старому солдату, решив начать со знакомства.

– Остапий, – старый вояка назвал Сивого по имени. – Это тот человек, что давненько знаком с господином Феликсом, – пояснил он.

– Илья Никанорыч Воронцов, – назвался комендант. – Нет нужды разводить долгие вступления, посему я перейду сразу к делу? – скорее утвердил, чем попросил подпоручик.

– Так будет правильнее, – Элеонора Врангель подтвердила готовность за всех.

Господа приблизились друг к другу, прежде чем продолжить. Комендант ещё раз смерил Сивого изучающим взглядом и кивнул своим мыслям, видимо соглашаясь с каким-то выводом.

Что ни говори, а личность Остапия обладает заметным и неповторимым колоритом, так как род его деятельности наложил определённый отпечаток. Причём, как на внешность, так и на манеру держаться, что бросается в глаза.

– Кстати, Ефим, а где сам господин Феликс? – поинтересовался подпоручик.

Все переглянулись, гадая над ответом, ввиду исчезновения друзей.

– Так, гуляют же баре, – Остапий быстро нашёлся с пояснением, и развёл руками. – Отдыхают культурно, – он махнул в сторону теплушки.

– Да-а, ведь же последние денёчки у господ осталися, Илья Никанорыч, – закивал Ефим поддерживая версию Сивого. – Перед службой-то, да жизнью казённай в армии имперской-то, – намекнул он на необходимости отдыха Феликса.

Комендант переступил с ноги на ногу и задумался, вспоминая своё прошлое.

– Ну хорошо, пусть продолжают, – кивнул Илья Никанорыч и улыбнулся с пониманием во взгляде. – Не будем его отвлекать, раз уж такая оказия, – добавил он. – Надеюсь, что господин Феликс выполнил некоторое обещание, данное мне не далее, как вечером? Хотя, что я спрашиваю, раз вы здесь, – поправился он и замер в ожидании ответа.

Элеонора вытащила из-под тулупа официальную бумагу и протянула её коменданту.

– Тут сделано больше, чем вы рассчитывали, – пояснила она, наблюдая как подпоручик разворачивает документ. – Дело оказалось интересным и особенно важным для всех.

– Х-мм?! – брови Ильи Никанорыча непроизвольно пошли вверх, когда он ознакомился с первыми строчками общепринятого постановления. – Не дурно, не дурно, – закивал комендант.

Тут он дошёл до изучения подписей и выражение величайшего удовлетворения отразилось в его мимике.

Он улыбнулся своим мыслям, ещё раз кивнул и аккуратно сложил бумагу, прежде чем она исчезла в его кармане.

– Всё правильно составлено, и это гораздо большее, чем я ожидал увидеть! – ещё раз подтвердил он согласие с княгиней Врангель и уважительно посмотрел на остальных. – Вы безусловно правы.

Элеонора поправила тулуп и подняла воротник, укрываясь от ветра. Вокруг назревало ухудшение погоды, и первые порывы ветра сказали о приближающемся ненастье с метелью.

– Итак, господа, а где второй кандидат в инспекторы от состава призывников? – поинтересовался Воронцов.

– Дык, догляд ведёт, – пожал плечами Ефим. – Господа-то гуляют, а остальныя могут и истолковать их неправильно. А ну, как начнут в гости напрашиваться…

– И то верно, – согласился комендант. – В таком случае, перейдём к делу, господа! Я вот что скажу, – подпоручик оставил вопросы и перешёл к главному, понизив голос и осмотрев пространство вдоль состава в обе стороны. – Слушайте, да внимательно! Мыслил я отложить дело это, особой важности, на утро, но случилась такая оказия, что затягивать-то и нет возможности, – проговорил он вступление.

Собравшиеся отнеслись с пониманием важности разговора и ещё больше сосредоточились, а подпоручик вытащил из внутреннего кармана две другие бумаги.