Холод южного ветра (СИ)

Помалкивающий Дон вскочил с места и помчался наружу, с несвойственной ему торопливостью бросив:

— Сейчас Бо найду. Доложим.

Но добежать он не успел.

Над нами грохнуло. Сильно, оглушающе. Стол подпрыгнул, поставленный на паузу визор вспыхнул экраном, но не погас.

— Ё…

Столовая показалась могилой. Со всех сторон стены, пол и потолок — низ и верх гроба. Просторного, чистого.

С лестницы, в незапертую Доном дверь, ворвались облако пыли и истошный вопль добровольного гонца. Что он кричал — не разобрать.

Прикрыв голову руками, я взглядом искал выход. Наружу, вниз, вбок, куда угодно, только бы подальше отсюда. А вокруг лишь стены, пыль, да запертая дверь продуктового склада.

Громыхнуло прямо над головой.

Ещё сильнее и ужасней, заставляя помещение подпрыгнуть и заваливая меня на пол. По затылку звезданула винтовка, съехавшая по краю столешницы. Ей тоже захотелось полежать рядом с владельцем.

Плохо понимая, зачем я это делаю, уцепился за оружие как утопающий за соломинку. Сорвал с пояса магазин, вбил его в приёмник, дослал патрон в патронник, заорал.

Новый взрыв…

Казалось, целили в меня. Не в кого-то абстрактного, а чётко в меня.

И попали. Темя накрыла внезапная тяжесть, сдавила лоб, в глазах заплясали искорки. В животе свернулся тугой клубок…

— Каска! — надрывно прогудело рядом с ухом.

У меня хватило сил повернуться к источнику шума. Ежи. Не сплоховал, засранец… Это он нахлобучил мне на голову каску, и про себя не забыл — прикрыл бестолковку, а я уж подумал…

Одиночные взрывы сменились непрерывной, понемногу удаляющейся канонадой. В воздухе висела пыль, завораживающе кружась серыми песчинками в непогасшем свете ламп. Хрустела на зубах, забивалась в нос, мешая дышать.

Визор опять моргнул, самопроизвольно включился, перепрыгнул на онлайн-канал и запредельно радостно объявил, демонстрируя на экране пышноволосую красотку, замершую в экстазе:

— Покупайте апмунь от перхоти…

Грохнуло где-то рядом. Пол вздрогнул, мир исказился в пространстве…

Мы с Броком заревели в две глотки, а я в придачу выпустил три пули в ни к месту включившуюся технику. Взбесила она меня, стала последней каплей в и без того переполненной чаше эмоций.

Вопил и Чжоу, на четвереньках мчавшийся прямо в противоположную выходу стену. Сослуживец проскакал мимо нас, со всего маху влетел в бетонную преграду, обмяк и повалился на пол.

На счастье, взрывов больше не последовало. Им на смену пришла не звенящая пустота, не крики раненых, а треск, исподволь пробирающийся сквозь гул в ушах. Мелкий, почти неслышный.

Загудела автоматика вентиляции, всасывая в себя серую взвесь, харкающе закашлялся Ежи.

Не решаясь подняться, я осмотрелся. Столы, ранее расставленные в идеальные ряды, сбили строй и смотрели углами кто куда, стулья, в основном, валялись. Лотки со столовыми приборами поспрыгивали с положенных мест и теперь половина помещения оказалась усеяна ложками и вилками.

Только салфетница уцелела. Как стояла, так и стоит, гордо посматривая на воцарившийся бардак.

Тихо… Вроде, закончилось.

Во мне что-то кардинально изменилось. Если поначалу я воспринимал столовую как последнее пристанище, импровизированный склеп, то теперь, после наступления относительной тишины, она у меня ассоциировалась с утробой матери. Тёплой, уютной, родной, надёжной… Вон, даже ни одной лампочки не погасло, а это о чём-то да говорит.

— Вит! — голос Ежи доносился словно сквозь бракованные наушники для стрельбы. — Вит!!!

— Что?

— Пойдём наружу. Здесь опасно, — неуверенно попросил лежащий рядом сослуживец. Скорее всего, ему и самому не хотелось покидать помещение, спасшее нас от неведомого катаклизма. — Если вход завалило — можем тут застрять.

— Почему?

— Вытяжка работает, а вот за нагнетатели я ничего не знаю. А если их повредило? Мы задохнёмся… Так хоть завал попробуем разобрать.

Ну вот зачем сказал? Знайка долбаный… Ведь так хорошо лежали. В покое, безопасности…

Однако он прав. Я не техник и починить все эти вентиляторы не сумею. Пойду. До выхода. Посмотрю, что там, на улице. Или выберусь, или в завал упрусь. Как пойдёт.

— Дон! — беспокойный Ежи немного отвернулся и принялся звать тихо покоящегося под стенкой Чжоу. — Подъём!

Наш третий «аналитик» на зов никак не отреагировал. То ли живой, то ли не очень…

Окончательно пришедший в себя будущий стажёр дипкорпуса поднялся и, хрустя пылью под ботинками, подошёл к уткнувшемуся мордой в пол Дону. Потрогал его шею пальцем. Боязливо, будто дохлую зверюшку, сбитую на дороге.

Чихнул.

Чжоу дёрнулся.

Посчитав это доброй приметой, Брок с усилием перевернул тело гонца-неудачника на спину, ободряюще похлопал того по предплечью.

— Мы живы. Ты слышишь? Мы живы!!!

Я вторил ему, припадочно вопя:

— Живы!!! Мать его, живы!!!

Эйфория исчезла так же внезапно, как и накатила. Психика ни к чёрту…

Опираясь ладонями о стену, Дон медленно, с кряхтением, принялся вставать. Лопоухий заботливо поддерживал.

— Больно, — пожаловался он, зажав плечо. — Ударился.

— Ничего, сержант починит, — тоном заправской няньки принялся успокаивать Ежи собрата по несчастью. — Идти сможешь?

— Угу…