Холод южного ветра (СИ)

Словосочетание меня почему-то развеселило. До колик в животе. Убитый полностью… А не полностью убитый — это как? Наполовину труп? Или наполовину без тела? Тогда без тела сверху или снизу? Или коматозник?

Добралась травка, исподтишка шарахнула, стоило только подумать о том, что скоро можно будет расслабиться.

— И ты тоже, в хлам…

Отсмеявшись, я скороговоркой выпалил, стремясь сообщить важное до того, как дурман отмочит что-нибудь новое в моём рассудке.

— Его родители в отъезде. Дома никого. До понедельника. Меня рубит. Разбудите, когда приедем.

… Рядом храпел Дереба.

Глава 9

— Вит! Ви-ит! — моё имя сопровождалось основательной встряской. — Самад! Вставай! Приехали.

— Куда? — плохо соображая спросонок, глупо спросил я, расклеивая тяжёлые веки.

— На конечную. Ускоряйся, опаздываем!

— Куда? — доходило до меня долго, даже очень. Но оно и не мудрено. В теле — болезненная, ватная мягкость, во рту — помойка напополам с засухой, в сознании — полная потеря ориентации и вязкая муть.

— Домой! — голос этого… как его… Ежи звучал тревожно. С чего бы?

— Вытаскивай этого алкаша обдолбанного, — вмешался второй голос, похожий на бесфамильного. — Понесли.

— Сам пойду, — буркнул я, окончательно возвращаясь в реальный мир из того чёрного провала, в который угодил, сев в автомобиль Деребы.

— О, очухался! — радостно огласил Брок, отпуская мой измученный возлияниями организм.

Борьба со слипающимися глазами в конце концов увенчалась успехом, и я с удивлением обнаружил, что по-прежнему сижу машине, на том же самом, переднем пассажирском месте.

— Приехали?

— Ага. Вылезай.

Сбоку доносился ровный храп. С трудом повернув голову на непослушной, затёкшей шее, увидел по-прежнему спящего Фарэя: морда вроде целая, и от неё перегаром воняет. Бе-э… Ужасно захотелось попить и сплюнуть, причём одновременно.

Сильные руки потащили прочь от дрыхнущего «любовника», едва не уронив на… не представляю, на что. В ухо зашептал Сквоч:

— Господин самый главный укурыш! Докладываю, операция прошла успешно. Вас не будили, ибо вы изволили почивать, весь в слюнях и соплях. Обошлись своими силами.

— Хвалю! — вместо нормальной речи из глотки вырвалось хриплое сипение, отдалённо напоминавшее мой собственный голос. — В смысле, своими силами?

Снова тряхнуло. Это сослуживец помогал мне утвердиться на собственных ногах.

Перед лицом нарисовался лопоухий. Встревоженный, нервный, беспрестанно озирающийся.

— Самад! Раскачиваться некогда! Соберись! — излишне резко бросил он, отвешивая мне лёгкую, бодрящую пощёчину. — Мы на окраине гетто, нам через весь четвёртый округ ещё пилить и пилить. Шевелись, убогий! Не будь овощем! — чужие ладони больно растёрли мои уши. — Ножками, ножками…

Ничего не понимая, я послушно сделал несколько шагов, пытаясь вернуть контроль над телом и борясь с накатившей тошнотой. Мелко задышал ртом, заглушая неприятные позывы из живота.

Упражнение помогло. Мир нехотя принялся влезать в привычные рамки.

Между тем, в открытую дверь автомобиля нырнул Ежи, где принялся лихорадочно возить какой-то тряпкой по ручкам и прочим поверхностям.

— Отпечатки удаляю, — пояснил он.

— Зачем? Наши морды у клуба во всех ракурсах запечатлены. И масса народу видела, как мы в тачку садились, — расслабленно заметил я, наслаждаясь уличной прохладой и наступающим прояснением в мозгах. — Мы, вообще, где?

— В четвёртом округе, с противоположной нашему дому стороны, — ответил лопоухий, не отвлекаясь от процесса. — А отпечатки мы всё-таки сотрём. На всякий случай. Есть мнение, что скандалить родители нашего мальчика не станут…

— Я согласен с Броком, — поддержал Сквоч. — Пусть протирает.

Предчувствуя, что многое пропустил, теперь уже сам растёр ладонями уши, активируя кровообращение, и попытался разобраться, где нахожусь. Дорога, многоэтажки, остановка транспорта, скудное освещение. Вроде и знакомая местность, а вроде и нет. Ладно, доверюсь бесфамильному… Он спокоен, несуетлив. Стоит рядом, терпеливо ждёт, пока Ежи закончит возиться.

— И последний штрих, — непонятно процедил лопоухий, тыкая обёрнутым в тряпку пальцем в панель управления автомобилем. — Опачки! Всё! Можно прощаться и говорить тёплые слова.

Выбравшись из салона, Ежи захлопнул дверь автомобиля, мазнул тканью по месту соприкосновения, нанося последние штрихи к картине «нас тут нет», и убеждённо констатировал, позволив себе улыбку во весь рот:

— Мы — красавцы! А ты, Вит, красавец в кубе!

Транспортное средство Деребы, между тем, пришло в движение. Плавно тронулось, выбрало полосу движения и покатило вперёд, увозя в дальние дали спящего владельца.

— На работу поехал, — продолжал лыбиться Брок. — Я в навигаторе нашёл адрес муниципалитета, где Фарэй службу тянет, и отправил его туда. Утро скоро, так что, считай, доброе дело сделал. Надеюсь, не проспит. Или у него выходной?

Ответил он себе сам, точно отмахивался от жертвы беспорядочный связей: «Да похрен, пусть катается»…

Бесфамильный одобрительно хлопнул заботливого знайку по плечу и потребовал:

— Доставай свою игрушку. Я, лично, дороги не знаю.