Холод. Неотвратимая гибель. Ледяная бесконечность. Студёное дыхание

Ему самому хватило одного раза, ещё тогда, в стойбище Свитогоа, когда его после излечения руки потащили в эту чёртову баню. Жаркое полутемное помещение, в котором невозможно вдохнуть из-за обжигающе разогретого воздуха, грубые деревянные лавки, на которых предлагалось ложиться обнаженным, без какого-либо намека на чистую индивидуальную простыню, жуткая антисанитария! Но это оказались ещё цветочки. Там, внутри, на него набросились два полуголых здоровенных мужика с пучками древесных веток в кулачищах и стали нещадно избивать его этими пыточными орудиями, заявляя, что это для его же блага. Казалось, что под ударами раскаленных ветвей с тела слезает кожа, плоть отваливается от костей, и невозможно сделать вдох в жестоко раскаленной атмосфере пыточной камеры. Почему оба садиста не упали бездыханными от недостатка кислорода, оставалось загадкой. Они били его ветвями, словно заведенные, с садистским издевательским хохотом игнорируя его мольбы о спасении. Но одного избиения им показалось мало, и фашиствующие головорезы применили к нему другую пытку: под занавес они выплеснули на него бочку ледяной воды! Как Майк вышел оттуда живым, он и сам не понял, не иначе господь помог избранному рабу своему.

Поэтому, едва прозвучало слово «баня», опытный Майк быстро ввел госсекретаря в курс дела, и попытка дикарей подвергнуть издевательствам уполномоченное лицо величайшего государства на планете закончилась провалом. Мистер Коэн вежливо отказался, сославшись на усталость, и Майк немедленно присоединился к его позиции. Незадачливых волонтёров увели в купола, где располагались пыточные камеры, а Избранным выделили комнаты для сна. Дикарям хватило ума предоставить им отдельные комнаты по соседству, и на этот раз не пихать в жилища кровожадных тварей. Кровати, куда ж тут денешься, были расфуфырены свастиками, но хоть постельное бельё оказалось чистое. Спать на грубой дикарской ткани было гораздо приятнее, чем в спальном мешке и не снимая арктического снаряжения, но, засыпая, Майк скучал по шелковым простыням своего подземного пентхауса. Чтобы поднять себе настроение, он ещё раз прочел письмо от Лив, и только после этого смог спокойно уснуть. Лив любит его и ждёт с победой! Ради такого он легко перетерпит общество косматых фашистов ещё один раз.

Утром Майка бесцеремонно разбудили и велели собираться. Быстро одевшись, он поспешил в номер госсекретаря, чтобы обеспечить перевод, но оказалось, что мистер Коэн проснулся заранее и был готов действовать. Их снова отвели в столовую, в которой собрались все волонтёры, и подали завтрак. Прием пищи превратился в активный обмен впечатлениями. Сразу стало ясно, что мнения разделились. Кто-то был возмущён свастиками, а кому-то они не мешали. Одних бесило высокомерие варваров, особенно уродливо высокий рост их женщин, другие же заявляли, что и сами были бы не против стать такими же. Но самым настораживающим оказалось то, что нашлись такие, кому понравилась пытка баней. И не просто понравилась, они хотели её повторить. В этот момент Майк заподозрил, что косматые фашисты добавили в пищу этим несчастным свою «соль», и поделился подозрениями с госсекретарем. Мистер Коэн ответил, что первичной информации не достаточно для глубоких выводов, и предложил сосредоточиться на сборе данных.

После еды к ним заявились оба косматых фюрера в окружении такой же косматой свиты, среди которой Майк увидел верховного жреца дикарей, жлоба Свитогоа и дочь туземного царька. Отлично, она тоже здесь. В голове у Майка тут же созрел блестящий план. Первым делом он попросит её папашу, чтобы она в порядке международной помощи обучила его дикарской медицине. Интересно, какую сказку варвары придумают на этот раз, чтобы отвертеться.

– Здравы будьте, гости дорогие! – с порога провозгласил царёк. – Меня зовут Коловрат. Я – военный князь. – Стоящий рядом с ним второй фюрер молчал так же, как вчера, при этом его ярко-голубые глаза неторопливо буравили волонтёров одного за другим, будто сканеры. Эта манера высокопоставленных дикарей нагло таращиться на цивилизованных людей бесила не только Майка, но недовольные волонтёры благоразумно предпочли стерпеть столь наглое вторжение в личное пространство. – Я буду разбирать ваши беды, коли таковые возникнут. Обучать вас будут наши мастера и мастерицы, уменьем своим искусные, коих мы собрали здесь из многих скуфов специально ради такого дела. Не все из них поймут речь вашу, потому дадим мы им в помощники людей ведающих, к ним вы и будете обращаться с вопросами всякими. По улицам без провожатых не ходите! Этот скуф порубежный, чужие земли недалече, и потому здешние медведи никого, кроме Расичей, не признают. Заломают, и поминай, как звали. Провожатые рядом с вами всегда будут, посему не робейте почём зря. А теперь пора и за дело приниматься.

Косматый фюрер отделился от свиты и направился к Майку. Царёк бросил на Майка бесстрастный взгляд, мол, переводи, и посмотрел на государственного секретаря.