Холод смерти

— Портье сказал, что сначала ушел мужчина. Потом Долли вызвала такси и поехала на автобусную станцию, но, насколько я смог узнать, она не покупала билет на автобус. Она также не покупала ни авиа-, ни железнодорожного билета. У нее нет машины. Поэтому я склоняюсь к мысли, что она все еще здесь, в Пасифик-Пойнт. Не могла же она уйти пешком?

— Она могла уехать с попутной машиной.

— Ни в коем случае.

— Где она жила до свадьбы?

— В Вествуде, в меблированной квартире. Но перед свадьбой, в субботу утром, мы перевезли ее вещи и машинку ко мне. Там все так и лежит, и вот как раз это-то меня и волнует. Я все внимательно перебрал, пытаясь за что-нибудь зацепиться, но ничего не обнаружил.

— А может, это и входило в ее планы — выйти за вас замуж и сбежать?

— Не думаю. Какой в этом смысл?

— Я могу предложить несколько вариантов. Например, у вас большая страховка?

— Довольно большая. Отец застраховал меня, как только я родился. Но держателем страховки остается он.

— Ваша семья богата?

— Не слишком. Отец хорошо зарабатывает. В любом случае, то, на что вы намекаете, не имеет никакого отношения к делу. Долли — честная девушка, ее совершенно не интересуют деньги.

— А что же?

— Мне казалось, что я. — Он снова опустил голову. — Надеюсь, что в этом смысле ничего не изменилось. С ней что-то случилось. У нее, например, могла начаться депрессия.

— Она была психически неустойчива?

Он задумался.

— Нет, не сказал бы. Но она порой впадала в мрачное настроение. По-моему, это бывает у всех. Я говорю то, что думаю.

— Очень хорошо. Продолжайте в том же духе. Трудно предугадать, что может оказаться важным. Вы, разумеется, искали ее?

— Как только мог. Но я мало что могу сделать без помощи полиции. Они записали все, что я им рассказал, положили в ящик и наградили меня соболезнующими взглядами. У них, кажется, сложилось впечатление, что Долли узнала обо мне что-то постыдное в первую брачную ночь.

— Но это ведь не так?

— Нет! Мы были без ума друг от друга. Я пытался объяснить это шерифу сегодня утром. Он посмотрел на меня понимающе и сказал, что ничего не может предпринять в связи с отсутствием фактов нарушения общественного порядка. Я его спросил, не считает ли он, что исчезновение женщины уже само по себе нарушение общественного порядка, но он возразил, что ей двадцать один год, она свободна и вольна располагать собой, а я не имею никакого права принуждать ее к возвращению. Он посоветовал мне аннулировать наш брак. А когда я ему сказал, что он может сделать со своим советом, он велел своим людям вышвырнуть меня вон. Я как раз собирался обратиться с жалобой к представителю окружного прокурора, но тут увидел вас.

— Значит, вам меня никто не рекомендовал?

— Нет, но я могу представить рекомендации относительно себя. Мой отец...

— Вы уже рассказывали о нем. Он тоже придерживается мнения, что вы должны аннулировать свой брак?

Алекс горестно кивнул:

— Папа считает, что я трачу время на недостойную девушку.

— Может, он прав?

— Нет же, нет! Я никого не любил, кроме Долли, и никогда не полюблю так, как ее. Если вы откажетесь помочь мне, я найду другого помощника!

Мне понравилась его настойчивость.

— У меня высокие расценки. Сотня в день плюс непредвиденные расходы.

— У меня хватит по крайней мере на неделю. — Он достал чековую книжку и с такой силой швырнул ее на стойку, что бармен подозрительно оглянулся на нас. — Выдать аванс?

— Не к спеху, — ответил я. — У вас есть ее фотография?

Он вынул из бумажника сложенную газетную вырезку и неохотно протянул ее мне, как будто расставался с самым ценным в своей жизни. Фотография была довольно потрепана — ее уже неоднократно складывали.

«Счастливые новобрачные в гостинице „Прибой“, — гласил заголовок, — мистер и миссис Алекс Кинкейд из Лонг-Бич». Снимок запечатлел улыбающегося Алекса и его невесту. У нее было округлое лицо правильной формы, умные серьезные глаза. Чуть горьковатая улыбка придавала ее облику неповторимое обаяние.

— Когда была сделана эта фотография?

— Три недели назад, в субботу, когда мы приехали в гостиницу. У них такой обычай — снимать всех новобрачных. В воскресенье снимок был напечатан в утренней газете, и я вырезал его. Хорошо, что я это сделал. Это единственная ее фотография, которая у меня есть.

— Можно заказать еще.

— Где?

— У фотографа, который вас снимал.

— Я не подумал об этом. Поговорю с ним. Как вы думаете, сколько нам потребуется экземпляров?

— Штук двадцать — тридцать. Лучше больше.

— Это обойдется недешево.

— Естественно. Я вам тоже встану в значительную сумму.

— Хотите отказаться?

— В общем-то, я не очень заинтересован, собирался отдохнуть.

— Ну и пошли к черту!

Он дернул у меня из рук фотографию, и она порвалась посредине. Не выпуская половинки счастливого свадебного снимка, мы с ненавистью уставились друг на друга.

Алекс разрыдался.

Глава 2

После завтрака я согласился помогать ему в поисках жены. Мое согласие, а также пирог с цыпленком немного его успокоили. Он ел с невероятной жадностью, оказалось, что он не мог даже припомнить, когда делал это в последний раз.