Холод твоего сердца

К моменту, когда вода в котелке закипела, на снегу уже красовались четыре рыбины. Их чешуя покрылась инеем и блестела, словно хрустальная.

Виталик разделал улов, с ловкостью фокусника и крупные куски очищенной от чешуи, потрошённой рыбы отправились в котёл.

Катя сказала: -У тебя здорово получается.

-Что получается?

-Вообще всё. И рыбачить, и готовить.

-Дед научил, -улыбнулся он. -Знаешь, я накануне защиты диссертации уехал в одиночку рыбачить на сутки. Клевало тогда, просто феноменально, еле оторвался. На защиту приехал прямо с рыбалки. В прямом смысле весь багажник был свежей рыбой забит, не успел разгрузить. Я защищаю диссертацию, отвечаю на вопросы. А сам думаю, как бы рыба на жаре не испортилась. Ведь реально жалко будет потерять такой улов. Только об этом одном и волновался. Защитился в лучшем виде.

Рассмеявшись, Катя спросила: -Так улов в багажнике не пропал?

-Нет, сохранился. Правда после успешной защиты я вместо того чтобы пойти праздновать в баре, поехал домой чистить рыбу. До самого утра чистил!

Она смеялась. Он улыбался. Уже не такой смущённый и зажатый, каким был, признавшись при первом знакомстве с остальными членами команды профессора, что на самом деле является инфералом. Трещал костёр и кипела уха.

А как пахла уха из свежей, только что пойманной рыбы. Чарующий аромат плыл над берегом покрытого льдом озера.

На берегу понемногу увеличивалась горка пойманной рыбы, которую Виталик собирался потом раздать коллегам в лаборатории.

-Как здорово! Как просто замечательно здорово! -радовалась Катя. -Спасибо большое, что вытащил меня сюда.

Виталик спросил: -Тебя не пугает, что я инферал?

-Но ведь ты сейчас с нами, ты за людей!

-Ты ведь знаешь, как становятся инфералами?

-Не будем сейчас об этом, -твёрдо сказала Катя.

Но Виталик не унимался. Наверное, ему нужно было выговориться хоть кому-нибудь. Регулярные беседы со штатным психологом из управления контрразведки не в счёт. Психологу важно, чтобы ты не сошёл с ума и не принялся убивать сослуживцев, вместо врагов. Всё остальное для него идёт по остаточному принципу. Виталику хотелось просто рассказать.

-Наверное, никогда не смогу себя простить. Я тогда боялся конечно, страшно боялся. Но нашёл бы в себе силы бросить «нет» в лицо высшей твари. Думаю, что нашёл бы. Только я тогда подумал, что будет очень глупо умереть вот так, без всякой пользы, прямо здесь. У меня ведь светлая голова, это не я говорю, это факт. И решил, что правильнее будет выжить, что моя жизнь важнее жизни предназначенного в жертву бедолаги.

Перекипевшая уха подняла крышку у котелка и часть вылезшей пены упала в костёр, отчего тот зашипел и задымил.

-Я до сих пор убеждаю себя, что поступил тогда правильно. И никак не могу убедить.

Катя молчала. Отвернувшись, Виталик пошерудил в костре палкой, сдвигая не прогревшие дрова чуть в сторону, чтобы уха перестала кипеть.

-Скажи что-нибудь, -попросил он, когда тянуть дальше молчание стало совершенно невозможным.

-Прошлое в прошлом, -сказал Катя. -Я могла умереть две недели назад, но жива только благодаря твоему вмешательству. На этой войне все мы должны жить настоящим.

Долгий поцелуй длился и длился, пока наконец не распался, и они посмотрели в глаза друг другу тяжело дыша.

-У тебя вроде бы есть парень из танкистов? -хрипло спросил Виталик.

-Мы ничего не обещали друг другу, -сказала Катя.

-Тогда и я не буду ничего обещать.

Уха всё-таки немного перекипела.

Прошлого уже нет. Будущего может не быть. Есть только сегодняшний день и он был прекрасным.

Нельзя сказать, чтобы Катя ничего не чувствовала по отношению к Горазду. Просто они жили в такое время, когда следует любить, но нельзя влюбляться. Во время тотальной войны на уничтожение надо любить каждый раз как будто последний раз, потому, что таким он и может оказаться. А вот влюбляться нельзя потому, что никто из них не властен над собой. Линия фронта отходит всё дальше от Когалыма. В любой момент Горазда могут послать туда и ни он, ни она ничего не смогут с этим поделать. Да и нужно ли что-то делать? Может быть прямо сейчас Горазд знакомится с текстом приказа указывающему ему немедленно уезжать. Чтобы никогда не вернутся.

Война время любить, но совсем не время влюбляться.

***

Николай изучал текст приказа, а стоящий рядом Горазд прилагал поистине титанические усилия, чтобы не начать заглядывать напарнику через плечо и не спрашивать его «ну что же там такое?».

-Какого демона! -выругался Золотилов продолжая держать только что вскрытый конверт.

Чуть не подпрыгивая от нетерпения и желания узнать куда и зачем их на этот раз отправляют отцы-командиры, Горазд продолжал стойко держаться из последних сил.

-Посмотри, -предложил Золотилов и раньше, чем он успел договорить, лист с приказом уже оказался в руках второго пилота.

Внимательно прочитав, Горазд удивлённо спросил: -Так мы теперь в спецвойсках или в охране научного центра?